Научный журнал
Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований
ISSN 1996-3955
ИФ РИНЦ = 0,593

РЕЗИДУАЛЬНЫЙ РАК МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ

Ерещенко С.С. 2 Дашян Г.А. 2 Криворотько П.В. 2, 1 Иванова О.А. 2 Табагуа Т.Т. 2 Губайдуллина М.А. 2 Аполлонова В.С. 2 Даниелян Д.А. 1 Прокопенко А.Д. 3 Семиглазов В.Ф. 2
1 ФГБОУ ВО «Cеверо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова» Минздрава России
2 ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова» Минздрава России
3 ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России
В исследовании Symmans и соавт. (2017) была поставлена цель определить долгосрочный прогноз при каждом фенотипическом подтипе РМЖ в зависимости от резидуальной (остаточной) опухоли (RCB) после одной неоадъювантной химиотерапии или ее комбинации с анти HER2-таргетной терапией. Авторы провели патоморфологический обзор измерений и оценок индекса RCB (residual cancer burden), в котором полный патоморфологический ответ обозначается как RCB=0; а резидуальное заболевание категоризировалось в три предопределенных класса индекса RCB (RCB-I, RCB-II, RCB-III и постнеоадъювантную стадию yp остаточной опухоли). Пациенты наблюдались проспективно для анализа выживаемости. Фенотипические подтипы определялись по гормонально-рецепторному и HER2 статусу при первичном диагнозе и классифицировались как ER-позитивный/ HER2-негативный, HER2-позитивный (ER-негативный/ HER2-позитивный или ER-позитивный/HER2-позитивный), и трижды рецептор-негативный. Безрецидивная выживаемость устанавливалась с помощью анализа по Каплану – Майеру и сравнивались с помощью логрангового теста. Средний период наблюдения в пяти когортах (T/FAC-1 [n = 219], T/FAC-2 [n = 262], T/FAC-3 [n = 342], FAC [n = 132], и H+T/FEC [n = 203]) равнялся 13,5; 9,1; 6,8; 16,4 и 7,1 годам соответственно. Индекс RCB являлся прогностическим в пределах каждого фенотипического подтипа, независимо от других клинико-патоморфологических вариабельностей. RCB классы стратифицировали прогностический общий риск в пределах каждого фенотипического подтипа и в пределах категории yp-стадий установлены показатели 10-летней безрецидивной выживаемости в четырех RCB-классах (патоморфологический полный ответ, RCB-I, RCB-II, RCB-III) равнялись сответственно 86, 81, 55 и 23 % для трижды-рецептор негативных опухолей; 83, 97, 74, и 52 % для ER-позитивных/ HER2-негативных опухолей в комбинированных когортах T/FAC; и 95, 77, 47 и 21 % в когорте H+T/FEC. В целом индекс RCB оказался прогностическим для долгосрочной выживаемости после неоадъювантной химиотерапии во всех трех фенотипических РМЖ.
рак молочной железы
неоадъювантная химиотерапия
резидуальный рак
1. Семиглазов В.Ф. и др. Неоадъювантная системная терапия рака молочной железы (ретроспективный и проспективный анализ) // Вопросы онкологии. – 2017. – Т. 63, № 2. – С. 256–260.
2. Семиглазов В.Ф. и др. Новые возможности лечения рака молочной железы: ингибиторы микротрубочек // Фарматека. – 2017. – № 17. – С. 45–49.
3. Symmans F., Wei С., Gould Rebekah et. al. Long-term prognostic risk after neoadjuvant chemotherapy associated with residual cancer burden and breast cancer subtype. J. Clin Oncol, 2017, vol. 35, № 10, pp. 1049–1060.
4. Cortazar P., Zhang L., Untch M., et al: Pathological complete response and long-term clinical benefit in breast cancer: The CTNeoBC pooled analysis. Lancet, 2014, vol. 384, pp. 164–172.
5. Food and Drug Administration, HHS: Pathologic complete response in neoadjuvant treatment of highrisk early-stage breast cancer: Use as an endpoint to support accelerated approval; guidance for industry; availability. Fed Regist, 2014, vol. 79, pp. 60476-60477.
6. Gianni L., Eiermann W., Semiglazov V., et al: Neoadjuvant and adjuvant trastuzumab in patients with HER2-positive locally advanced breast cancer (NOAH): Follow-up of a randomised controlled superiority trial with a parallel HER2-negative cohort. Lancet Oncol, 2014, vol. 15, pp. 640–647.
7. Berry D.A., Hudis C.A. Neoadjuvant therapy in breast cancer as a basis for drug approval. JAMA Oncol, 2015, vol. 1, pp. 875–876.
8. Hatzis C., Symmans W.F., Zhang Y., et al: Relationship between complete pathologic response to neoadjuvant chemotherapy and survival in triplenegative breast cancer. ClinCancerRes 2016, vol. 22, pp. 26–33.
9. DeMichele A., Yee D., Paoloni M., et al: Neoadjuvant as future for drug development in breast cancer–Response. Clin Cancer Res, 2016, vol. 22, pp. 269.
10. Symmans W.F., Peintinger F., Hatzis C., et al: Measurement of residual breast cancer burden to predict survival after neoadjuvant chemotherapy. J. Clin Oncol, 2007, vol. 25, pp. 4414–4422.
11. Bossuyt V., Provenzano E., Symmans W.F., et al: Recommendations for standardized pathological characterization of residual disease for neoadjuvant clinical trials of breast cancer by the BIGNABCG collaboration. Ann Oncol, 2015, vol. 26, pp. 1280–1291.
12. Provenzano E., Bossuyt V., Viale G., et al: Standardization of pathologic evaluation and reporting of postneoadjuvant specimens in clinical trials of breast cancer: Recommendations from an international working group. Mod Pathol, 2015,vol. 28, pp. 1185–1201.
13. The University of Texas,MDAnderson Cancer Center Residual Cancer Burden Calculator. URL: www. mdanderson.org/breastcancer_RCB.
14. Hudis C.A., Barlow W.E., Costantino J.P., et al: Proposal for standardized definitions for efficacy end points in adjuvant breast cancer trials: The STEEP system. J. Clin Oncol, 2007, vol. 25, pp. 2127–2132.
15. Pocock S.J., Clayton T.C., Altman D.G. Survival plots of time-to-event outcomes in clinical trials: Good practice and pitfalls. Lancet, 2002, vol. 359, pp. 1686–1689.
16. Harrell F.E. Jr. Regression modelling strategies: With applications to linear models, logistic regression, and survival analysis. Springer-Verlag, New York. 2001.
17. Hess K.R., Levin V.A. Getting more out of survival data by using the hazard function. Clin Cancer Res, 2014, vol. 20, pp. 1404–1409.
18. Peintinger F., Sinn B., Hatzis C., et al: Reproducibility of residual cancer burden for prognostic assessment of breast cancer after neoadjuvant chemotherapy. Mod. Pathol, 2015, vol. 28, pp. 913–920.
19. Naidoo K., Parham D.M., Pinder S.E. An audit of residual cancer burden reproducibility in a UK context. Histopathology, 2017, vol. 70, pp. 217–222.
20. Corben A.D., Abi-Raad R., Popa I., et al: Pathologic response and long-term follow-up in breast cancer patients treated with neoadjuvant chemotherapy: A comparison between classifications and their practical application. Arch Pathol Lab Med, 2013, vol. 137, pp. 1074–1082.
21. Romero A., Garca-Saenz J.A., Fuentes-Ferrer M., et al: Correlation between response to neoadjuvant chemotherapy and survival in locally advanced breast cancer patients. Ann. Oncol, 2013, vol. 24, pp. 655–661.
22. Sheri A., Smith I.E., Johnston S.R., et al: Residual proliferative cancer burden to predict long-term outcome following neoadjuvant chemotherapy. Ann. Oncol, 2015, vol. 26, pp. 75–80.
23. Lee H.J., Park I.A., Song I.H., et al: Comparison of pathologic response evaluation systems after anthracycline with/without taxane-based neoadjuvant chemotherapy among different subtypes of breast cancers. PLoS One, 2015, vol. 10:e0137885.
24. Mittendorf E.A., Jeruss J.S., Tucker S.L., et al: Validation of a novel staging system for diseasespecific survival in patients with breast cancer treated with neoadjuvant chemotherapy. J. Clin. Oncol, 2011, vol. 29, pp. 1956–1962.
25. Mittendorf E.A., Vila J., Tucker S.L., et al: The Neo-Bioscore update for staging breast cancer treated with neoadjuvant chemotherapy: Incorporation of prognostic biologic factors into staging after treatment. JAMA Oncol, 2016, vol. 2, pp. 929–936.
26. Marme F., Lederer B., Blohmer J.U., et al: Utility of the CPS+EG staging system in hormone receptor-positive, human epidermal growth factor receptor 2-negative breast cancer treated with neoadjuvant chemotherapy. Eur. J. Cancer, 2016, vol. 53, pp. 65–74.
27. Von Minckwitz G., Untch M., Blohmer J.U., et al: Definition and impact of pathologic complete response on prognosis after neoadjuvant chemotherapy in various intrinsic breast cancer subtypes. J. Clin. Oncol, 2012, vol. 30, pp. 1796–1804.
28. Von Minckwitz G., Untch M., Nuesch E., et al: Impact of treatment characteristics on response of different breast cancer phenotypes: Pooled analysis of the German neo-adjuvant chemotherapy trials. Breast Cancer Res Treat, 2011, vol. 125, pp. 145–156.
29. Von Minckwitz G., Blohmer J.U., Costa S.D., et al: Response-guided neoadjuvant chemotherapy for breast cancer. J. Clin. Oncol, 2013, vol. 31, pp. 3623–3630.
30. Symmans W.F., Hatzis C., Sotiriou C., et al: Genomic index of sensitivity to endocrine therapy for breast cancer. J. Clin. Oncol, 2010, vol. 28, pp. 4111–4119.
31. Peintinger F., Buzdar A.U., Kuerer H.M., et al: Hormone receptor status and pathologic response of HER2-positive breast cancer treated with neoadjuvant chemotherapy and trastuzumab. Ann. Oncol, 2008, vol. 19, pp. 2020–2025.
32. Mougalian S.S., Hernandez M., Lei X., et al: Tenyear outcomes of patients with breast cancer with cytologically confirmed axillary lymph node metastases and pathologic complete response after primary systemic chemotherapy. JAMA Oncol, 2016, vol. 2, pp. 508–516.
33. Boughey J.C., Suman V.J., Mittendorf E.A., et al: Sentinel lymph node surgery after neoadjuvant chemotherapy in patients with node-positive breast cancer: The ACOSOG Z1071 (Alliance) clinical trial. JAMA 2013, vol. 310, pp. 1455–1461.
34. Caudle A.S., Yang W.T., Krishnamurthy S., et al: Improved axillary evaluation following neoadjuvant therapy for patients with node-positive breast cancer using selective evaluation of clipped nodes: Implementation of targeted axillary dissection. J Clin Oncol, 2016, vol. 34, pp. 1072–1078.
35. Grambsch P.M., Therneau T.M. Proportional hazards tests and diagnostics based on weightedresidual. Biometrika, 1994, vol. 81, pp. 515–526.

Механизм FDA для ускоренного одобрения химиотерапевтического лечения раннего (операбельного) РМЖ высокого риска базируется на увеличении частоты полного патоморфологического регресса опухоли (pCR) после неоадъювантного лечения в рандомизированном клиническом испытании [1–3]. Хотя этот подход демонстрирует надежность в прогностической значимости pCR, все еще остается неясным, какова величина прогностического отличия может оказаться от улучшения частоты pCR [3–5]. Прогностическое отличие может также зависеть от распределения распространенности резидуального заболеваемости в каждом лечебном «рукаве», если оно имеет отношение к долгосрочному прогнозу в пределах каждого биологического подтипа РМЖ [6–8].

Существует два главных патоморфологических измерения резидуального заболевания резецированного препарата: yp-stage (American Joint Comission on Cancer Stage) и «оценка ложа остаточной опухоли (residual cancer burden- [RCB]). Метод RCB использует принципы «патоморфологических образцов-шаблонов» (pathologic sampling) и сообщений (отчетов), что также необходимо для точного определения наличия опухоли и yp-стадии любого резидуального заболевания после неоадъювантного лечения [9–12]. Следовательно, эта методика обеспечивает стандартизированную операционную процедуру для проспективной оценки постнеоадъювантных препаратов, требующую для исследования только стандартные гистологические препараты, минимальное время без дополнительных расходов [13–15]. Публичный web-сайт обеспечивает образовательные видеоматериалы для патологов, включая онлайн-калькулятор для определения шкалы индекса RCB (RCB index score) и класса RCB [16].

Шкала индекса RCB определяется из наиболее крупных зон и клеточности остаточной инвазивной первичной опухоли и числа метастатических лимфоузлов и размера наибольшего метастаза. Полный патоморфологический регресс (ответ) – pCR (стадия- ypT0/is, ypN0) эквивалентен RCB=0; а RCB класс квалифицируется как минимальный (RCB-I), умеренный (средний) (RCB-II), экстенсивный (обширный) (RCB-III) на основании предопределенных «разделительных срезов» (cut points) 1,36 и 3,28 шкал индекса RCB [17–19].

В исследование Symmans было включено пять проспективных когорт пациентов с РМЖ с целью проверить долгосрочную прогностическую надежность измерения индекса и класса RCB после неоадъювантной химиотерапии в пределах каждого фенотипического подтипа РМЖ.

Материалы и методы исследования

Индекс RCB ассоциировался с риском рецидива или смерти, а пропорциональные риски (hazard ratios) в классах RCB были достоверны во всех пяти когортах, скорректированных по возрасту, клинической стадии и степени злокачественности. Индекс массы и диабетический статус не сказывались на прогнозе в любой когорте. Хотя изначально индекс RCB разрабатывался на данных когорты T/FAC-1, Symmans и соавт. наблюдали схожие долгосрочные прогностические результаты и в других когортах. RCB индекс и RCB классы добавляли независимую прогностическую информацию к yp стадии в рамках мультивариантных моделях и к yp-N стадии [20–22]. Кроме того, редкие рецидивы при достижении pCR не имели очевидной ассоциации с хирургической процедурой, радиографии препарата или с фенотипом опухоли [23–25].

Трижды-негативный РМЖ: T/FAC химиотерапия

Наблюдалась следующая пропорция пациентов в различных классах RCB: 35 % pCR, 15 % RCB-I, 33 % RCB-II, 17 % RCB-III. Хороший прогноз наблюдался у пациентов, достигших pCR (5-летняя безрецидивная выживаемость 94 %, 10-летняя RFS-86 %). В классе RCB-I – пятилетняя RCB достигала 89 %. 10-летняя – 81 %. Прогноз ухудшался у пациентов с RCB-II (пятилетняя RFS-62 % и 10-летняя RFS-55 %). В классе RCB-III 5-летняя RFS равнялась лишь 26 %, а десятилетняя RFS-23 %. В мультивариантной модели для оценки безрецидивной выживаемости только индекс RCB имел независимое прогностическое значение ( HR 1.92), в то время как возраст, клинические стадия, степень злокачественности, мультифокальность и pCR не имели такого значения [26, 27].

ER-позитивный/HER2-негативный РМЖ: T/FAC химиотерапия

В зависимости от RCB класса пропорция пациентов распределялись следующим образом: pCR-10 %, RCB-I – 13 %, RCB-II – 60 % и RCB-III – 17 %. Наблюдался хороший прогноз у пациентов, достигших pCR (5-летняя безрецидивная выживаемость (RFS) равнялась 88 %, а десятилетняя – 83 %). При RCB-I 5-летняя безрецидивная выживаемость равнялись 100 %, а 10-летняя RFS равнялась 97 %). Пациенты с классом RCB-II характеризовались такой же 5-летней безрецидивной выживаемостью, что и при достижении pCR-87 %, но более низкой 10-летней выживаемостью – 74 %. Однако обширное (экстенсивное) резидуальное заболевание (RCB-III) знаменовало значительное ухудшение прогноза: 5-летняя безрецидивная выживаемость 70 %, 10-летняя 52 %. При мультивариантном анализе индекс RCB, первичная стадия III и (парадоксально) pCR были независимыми прогностическими признаками, в то время как возраст, степень злокачественности и мультифокальность такими свойствами не обладали [28, 29].

HER2-позитивный РМЖ: одна химиотерапия по схеме T/FAC

В зависимости от RCB класса пропорция больных распределилась следующим образом: pCR – 37 %; RCB-I – 17 %, RCB-II – 31 %; RCB-III – 15 %. Показатели 5-летней безрецидивной выживаемости (RFS) оказались наиболее высокими при достижении pCR: RFS-94 % r 5-му году и 88 % через 10 лет). 5-летняя выживаемость при классе RCB-I равнялись 89 % и 63 % через 10 лет. Долгосрочный прогноз для RCB-II и RCB-III оказался схожим: 5-летняя RFS-62 %, 10-летняя – 44 % при RCB-II; 5-ти летняя и 10-летняя RFS для RCB-III – 47 %. В мультивариантной модели при оценке RFS оказались независимо значимыми вариабельностями следующие признаки: ядерная степень злокачественности, мультифокальность. А возраст, клиническая стадия и индекс RCB таким свойством не обладали.

HER2-позитивный РМЖ: химиотерапия T/FEC с трастузумабом

В зависимости от класса RCB пропорция пациентов распределилась следующим образом: pCR – 45 %, RCB-I – 19 %, RCB-II – 29 % и RCB-III – 7 %. Классы RCB имели прогностическое значение в подгруппах c ER-/HER2+ и ER+/HER2-опухолями. Пациенты, достигшие pCR имели превосходный долгосрочный прогноз (5-летняя и 10-летняя RFS-95 %) что значительно выше, чем при других классах RCB. 5-летняя RFS при RCB-I равнялась 81 %, а 10-летняя – 77 %. При классе RCB-III 5-летняя и 10-летняя равнялись лишь 21 %. В мультивариантном анализе только индекс RCB или независимое прогностическое значение, в то время как возраст, исходная клиническая стадия, мультифокальность и даже pCR этим свойством не обладали.

Результаты исследования и их обсуждение

Индекс и классы RCB оказались прогностически значимыми при всех вариантах неоадъювантного лечения и всех фенотипических подтипах [30]. При фенотипах высокого риска – трижды негативном РМЖ (получавших схему T/FAC) и HER2-позитивном заболевании (получавших трастузумаб+T/FEC), индекс RCB был единственным прогностическим признаком в мультивариантной модели, включавшей оценку возраста, первоначальной клинической стадии (сTNM), степени злокачественности, мультифокальности и pCR [9]. При ER-позитивном/HER2-негативном фенотипе индекс RCB и первоначальная сTNM имели независимое прогностическое значение.

RCB и yp-стадия вместе определяют величину резидуального заболевания в молочной железе и регионарных лимфоузлах, но определяют размер различно [13–15]. Индекс и класс RCB резидуального заболевания обладают независимым прогностическим свойством в мультивариантном анализе, включающем yp-стадию, yp-T, yp-N. RCB-классы усиливают прогностическую пригодность yp-стадии II и yp-стадии III, добавляя информацию к этим стандартным оценкам, свидетельствуя что оба фактора-RCB и yp-стадия (ypT и ypN) должны регистрироваться при резидуальном заболевании.

В отличие от системы CPS+EG (включающей клиническую стадию cTNM, yp-стадию, рецепторы эстрогенов и степень злокачественности), RCB не охватывает эту дополнительную долечебную информацию [19–21]. Кроме того, Neo-Bioscore, являющаяся модификацией CPS-EG (дополняется HER2-статус [23–25], являющаяся прогностической при РМЖ и способная усилить yp-стадию как прогностический инструмент, особенно при ER-позитивном/HER2-негативном подтипе [26]. Однако RCB характеризует прогноз в пределах каждого фенотипического подтипа, подвергающихся различному лечению. Поэтому будущее усовершенствование RCB должно быть фенотипически специфичным, включая ребалансирование индекса RCB и разделительных числовых срезов (cut points) и подходящую комбинацию с долечебной (первичной) и биомаркерной информацией. При трижды-негативном РМЖ (ТНРМЖ) ответ на неоадъювантную химиотерапию был наиболее важной детерминантой выживаемости. Приблизительно половина ТНРМЖ популяции достигла pCR или RCB-I с хорошим прогнозом. Прогноз был хуже при RCB-II и RCB-III.

При ER+/HER2- РМЖ патоморфологический ответ на химиотерапию (RCB индекс) имел прогностическое значение, как и при других фенотипических подтипах. Поэтому, хотя дихотомное (dichotomous) отличие между pCR и резидуальным заболеванием представляется субоптимальным прогностическим суррогатом для ER+/HER- РМЖ [27], сама распространенность RCB является прогностически значимой. Более того резидуальный риск для пациентов с RCB-II и RCB-III повышается декадой позже: значит недостаточный ответ на химиотерапию может иметь отдаленные прогностические последствия для этих пациентов (несмотря на адъювантную эндокринотерапию).

Группа пациентов с RCB-II представляет важный вызов для улучшения прогностической стратификации, так как она охватывает приблизительно 60 % ER+/HER2-РМЖ и характеризуется 74 % десятилетней безрецидивной выживаемостью (RFS). Резидуальный ER+/HER2-РМЖ имеет бимодальное распределение RCB и явно зависит от yp-N-статуса [17–19]. Тем не менее RCB оставалось прогностически значимым при позитивных (метастатических) лимфоузлах (ypN+).

Более эффективная неоадъювантная химиотерапия может улучшить выживаемость ER+/HER2-заболевания, даже если частота pCR не изменяется, т.е. безотносительно pCR [27, 28]. Точно так же меньшая масса (burden) резидуального заболевания совпадает с большей вероятностью пользы от адъювантной эндокринотерапии [30, 31]. Таким образом, распределение индекса RCB может оказаться информативным в рандомизированных клинических испытаниях, как бы то ни было, у пациентов c ER+/HER2-заболеванием и RCB II наблюдается комплекс прогностических взаимосвязей, включающих распространение опухоли при первичном диагнозе, природную биологию, чувствительность к химиотерапии и чувствительность к адъювантной эндокринотерапии [22]. Понимание этой сложной системы может привести к излечению большего числа пациентов с II–III стадиями РМЖ.

При HER2-позитивном заболевании индекс RCB был прогностически значимым после одной химиотерапии и в ее комбинации с трастузумабом. Кроме того наблюдался прекрасный 10-летний прогноз для pCR в когорте, получавшей трастузумаб+химиотерапию (H+T/FEC), вызывая размышление о полном излечении с помощью последовательного применения трастузумаба и химиотерапии, послеоперационного (адъювантного) трастузумаба и возможного иммунологического «надзора» (surveillance). Это поддерживает критерий pCR как важная суррогатная «конечная точка» (end point) для клинических испытаний химиотерапии при HER2-позитивном РМЖ. RCB-I при ER+/HER2+ РМЖ прогностически уступает значимости pCR, то же относится и к RCB-II.

Патоморфологический ответ в лимфатических узлах является связным прогностическим фактором, поддерживая использование биопсии сигнальных лимфоузлов после неоадъювантного лечения [32]. В исследовании ACOSOG Z1071 частота ложно-негативных заключений в «послелечебной» биопсии сигнальных лимфоузлов достигала 12,6 % у пациентов с документированными метастатическими лимфоузлами до лечения [33]. Но дополнительная радиологическая локализация доказанных метастатических узлов (до лечения) улучшает их поиск снижая частоту ложно-отрицательных заключений до 2 % и ниже, усиливая точность оценки RCB и yp-N стадию [34, 35].

Заключение

В целом индекс RCB является значимым прогностическим параметром для общей и безрецидивной выживаемости после неоадъювантной системной терапии во всех биологических подтипах РМЖ и в планировании назначения адъювантного лечения резидуального РМЖ.


Библиографическая ссылка

Ерещенко С.С., Дашян Г.А., Криворотько П.В., Иванова О.А., Табагуа Т.Т., Губайдуллина М.А., Аполлонова В.С., Даниелян Д.А., Прокопенко А.Д., Семиглазов В.Ф. РЕЗИДУАЛЬНЫЙ РАК МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2018. – № 7. – С. 194-198;
URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=12353 (дата обращения: 29.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674