Наиболее полное, динамичное удовлетворение потребностей личности каждого члена общества/государства прокламируется сегодня экономической наукой важнейшей, основной, критериальной целью любой национальной экономики. Потребительная стоимость экономических благ, их качество, количество, характер, интенсивность их простого/расширенного воспроизводства, масштаб их распределения/распространения среди потребителей/покупателей является воплощением чистого экономического благосостояния.
Данный тезис экономической науки, будучи безусловно верным, истинным, тем не менее, к сожалению содержательно явно не раскрыт. И это связано не только с тем, что производство потребительной стоимости экономических благ связано с различными видами хозяйства – натуральным, товарно-денежным, рыночным, с различными экономическими системами – традиционной, плановой, рыночной, смешанной, переходной экономикой, с многообразием форм собственности и хозяйствования, но и прежде всего с явлениями более общего, глубинного порядка.
Прежде, чем анализировать последнюю проблему, следует отметить, а это нередко даже не замечается исследователями, что необходимо различать такие экономические явления, как «обеспеченность экономическими благами» и «доступ к экономическим благам».
Говоря об обеспеченности экономическими благами общества / государства той или иной национальной экономикой, важно отметить, что она зависит от следующих ключевых, определяющих факторов: – природно-климатических условий (в частности – средней температуры, количества солнечных дней, количества осадков, ландшафта, наличия различных водоемов и т.п.); направленности и эффективности функционирования общественного воспроизводства / эффективность и масштабы использования высокопродуктивных средств труда; характера эффективности используемых экологически чистых технологий; квалификации работников и сбалансированности рынка рабочей силы; производительности труда; характера производства и его организации (единичный, серийный, массовый); характера труда (ручной, механизированный, автоматизированный, компьютеризированный); нацеленности в основном на реализацию потребностей – всего общества, среднего класса, бедных, социально незащищенных слоев; разумности / неразумности потребностей; социальных обстоятельств – наличия / отсутствия социальной справедливости; наличия/отсутствия социальной гармонии; социальных конфликтов; государственнического, патриотического / негативного в той или иной мере отношения к национальному государству и т.п.); духовно-нравственных ценностей, разделяемых членами общества (религиозность/атеизм; развитие личности/духовная деградация; трудолюбие/лень; праздность; честность/паразитизм; законопослушание / асоциальное, антисоциальное поведение; любовь, брак/игнорирование семейных ориентиров и др.); внешне-политической составляющей (мир, война, локальные конфликты; гонки вооружений/ обеспечения разумной оборонно-военной достаточности; наличия/отсутствия разного рода дискриминациий, санкций различных стран / их блоков по отношению к другим странам и т.д.) [4].
Если содержательно конкретизировать в целом данную проблему, важно вычленить, в частности, такие характеристики обеспеченности экономическими благами, как: как их рациональность (разумные, не разумные); по их видам – материальные, нематериальные; по их функциональной роли – личного, производственного назначения; по их сопряженности – эксклюзивные, субституты, комплементы; по возможности их накопления – накапливаемые, не накапливаемые; по связи потребления с производством – с обратной и без обратной связи; по их воспроизводимости / невоспроизводимости; по их цикличности / рецикличности воспроизводства; по их характеру и степени экологического воздействия на окружающую среду – нейтральные, позитивные, негативные; по виду их обеспечения – охота, рыболовство, собирательство: домашнее, личное, подсобное хозяйство, общественное производство; по способу их получения – самообеспечение, рынок; по степени риска – безрисковые, рисковые; по характеру потребления – индивидуальные, совместные / коллективные/клубные, всеобщие; по источникам их получения – за счет собственных и заемных средств; по их локализации – импорт, экспорт; по их конкурентоспособности – конкурентоспособные и неконкурентоспособные; по законности их производства, обращения и потребления – легитимные, нелегитимные; по назначению – гражданского, военного, двойного назначения; по их отношению к культуре – нейтральные, развивающие, вредные, разрушающие личность; по уровню их инновационности – старые / традиционные, новые, имитируемые; по их предмету труда – искусственного, естественного происхождения; по их материальному содержанию – минерального, растительного, животного происхождения; по времени их производства, обращения, потребления – сезонные, ежедневные, еженедельные и т.д.; по периодичности их производства, обращения, потребления – разовые / случайные/ периодические, систематические; по их визуализации – реальные, вертуальные; по времени их обеспечения – в мгновенном, краткосрочном, среднесрочном, долгосрочном периодах; по их гендеру; по их фазе жизненного цикла; по их иерархии – первичные / базовые, вторичные, третичные и др.; для тех или иных категорий – работающих, детей, пенсионеров, инвалидов и др.; по технологическому укладу их генезиса и производства (так, в настоящее время речь идет уже о VI технологическом укладе); и в аспекте их кривой производственной функции, производственных возможностей; их масштаба производства; их концентрации, диверсификации, монополизации; их асимметрии, информации; их связи с международным разделением и кооперации труда и т.п. [6].
Обобщая можно утверждать, что к решению этой проблемы следует подходить: и с точки зрения производительных сил, и с точки зрения производственных отношений, и с точки зрения надстройки; и в цивилизационном аспекте; и в этническом ракурсе; и в контексте – модерна / постмодерна, сетевой экономики; реального и финансового секторов; синтеза рыночного саморегулирования и государственного регулирования национальной экономики, что позволит в конечном счете полнее, глубже, адекватнее познать сущность не только такого экономического явления, как обеспеченность экономическими благами во времени / пространстве, противоречиях функционирования и развития национальной экономики, но и доступа к ним. Причем, последний доступ к экономическим благам – заключает в себе – наряду с вышеперечисленным, которое его «пронизывает» – и свое особенное, свою «судьбу сущности» (М. Мамардашвили).
Забегая вперед, в частности, можно однозначно утверждать, что это касается не просто доступа к труду, к рабочему месту, но доступа к высокотехнологичному, технически оснащенному, высокопродуктивному труду, протекающему в нормальных – с точки зрения безопасности, экологии – условиях, в здоровом коллективе при комфортном, нравственно-психологическом климате (без моббинга и буллинга, других видов дистресса), включающему в себя реальные возможности профессионального, карьерного роста, без унижающего человеческое достоинство пенсионирования (ныне, к сожалению, в России ряд категорий пенсионеров не живут, а выживают, существуют, называя себя «социальными трупами» для государства).
Итак, что же представляет собой такое явление, как доступ к экономическим благам О значимости этого феномена веско и глубоко указал А. Сен – лауреат нобелевской премии по экономике, который отметил, что именно доступ к экономическим благам, определяемый социально обусловленными возможностями людей, а не количество товаров, и формируют бедность.
Следует заметить, что в экономической науке до сих пор эта проблема исследуется в основном в ракурсе социальной составляющей: в социально-классовом аспекте (буржуазия, пролетариат, крестьянство, интеллигенция); сверхбогатые, богатые, средний класс, бедные и беднейшие, люмпены; в контенте социальной справедливости, равенства / неравенства – бентамовской, роулсианской, марксистской, либертарианской, рыночной и других. На этот счет несомненный интерес вызывает высказывание Н. Больца: «… чем больше равенства обеспечивается практически, тем невыносимее становится любое неравенство. Статистически доказанное неравенство рассматривается как несправедливость…» [2].
Однако, ее можно исследовать и в контексте совокупности экономических отношений, связанных с реальной и потенциальной возможностью (а это уже связь с ограниченностью ресурсов, во времени, их локализацией в пространстве) потребителя / покупателя удовлетворить свои разумные потребности, развивающие его, позволяющие ему реализовать свой творческий / креативный потенциал), быть счастливым в рамках исторического бытия («стрелы времени») – лично, в семье, в коллективе, в обществе. Справедливым было бы привести здесь различение счастья и удовлетворенность жизнью, которое дано А. Дитоном: «… смешивание понятий удовлетворенности жизнью и счастье является большой ошибкой. Удовлетворенность жизнью представляется общим суждением, результатом размышлений, в то время как ощущение счастья является эмоцией, настроением, чувством, а значит частью жизненного опыта» [1]. Это понятие, как представляется, должно быть одним из ключевых при общественной / государственной оценке результативности/эффективности деятельности организаций, отраслей, кластеров (нефтехимического, авиастроительного и др.), комплексов (аграрно-промышленного, транспортно-логистического и др.), национальной экономики в целом, уровня и качества жизнедеятельности людей в различных поселениях, в различных регионах, от рождения до погребения [1].
Какие же факторы влияют на доступ к экономическим благам в обществе / государстве В общем плане, как уже отмечалось выше, это и внутренние, и внешние факторы политического, экономического, социального, идеологического, ментального, институционального порядка [8].
Если же их свести (а прежде всего это касается конечного потребления/ покупателя) к наиболее для него значимым, существенным, влияющим на его благосостояние, состояние членов его семьи, то, как представляется, к ним можно отнести: – наличие самого экономического блага (и эксклюзивные, и субститута, и комплимента), при реальной возможности наращения его необходимого количества при росте его потребления, росте спроса на него с учетом локализации последних, концентрации и централизации; полезность экономического блага; масштабы доступа к экономическому благу – наличие/отсутствие конкуренции различных элит, масс, страт, социальных групп во многообразии качественно различающихся мест их проживания, в том числе с учетом их мобильности; – стоимость экономических благ (уровней цен на товары, тарифов на услуги); – доходы населения, степень их дифференциации, наличие / отсутствие государственной социальной поддержки (дотации, субсидии, натуральные поступления); равномерность/неравномерность и состояние и перспективы развития производственной и социальной инфраструктуры (оптовой и розничной торговли, транспорта, дистрибьюции, логистики, жилищно-коммунального хозяйства, общественного питания, физической культуры и спорта, телекоммуникаций, связи / интернета в том числе), досуга, здравоохранения, воспитания и образования, ветеренарии и зоотехнии, страхования, банкинга, консультирования, благотворительности, ритуала, – в том числе религиозного, семейно-бытового, культуры и др [3].
О значимой роли этой компоненты свидетельствует хотя бы тот факт, что в настоящее время в США вклад третьего сектора – сервиса – в валовый внутренний продукт составляет 80 %, в РФ – около 57 %, в Португалии – 56 %; – ценовая / тарифная дискриминация населения; – экономическая эффективность потребляемого/покупаемого экономического блага по всей воспроизводственной цепи – от НИОКР, производства до кредитования и сервиса; – тренд (четкий, растущий) роста самообеспечения населения – в силу недостаточного или отсутствия государственного контроля за качеством продуктов питания – хлебом, яйцами, молоком, творогом, колбасными, вино-водочными изделиями, уксусом, майонезом, фруктами, овощами и т.п.; водой (бурение собственных скважин), отоплением, банными/саунными услугами и т.п. – формальные и неформальные институты; – налоги и сборы (налоговое бремя); – благотворительность; – рациональные ожидания потребителей/покупателей (в том числе инфляционные); – функционирование / развитие теневой экономики, обеспечивающей дополнительное производство тех или иных благ, в том числе ограниченных, запрещенных в гражданском обороте (оружие, наркотики), получение дополнительных доходов за счет «откатов» при размещении государственных, муниципальных заказов, криминальных деяний (краж, мошенничества, производства и реализации контрафакта, лжепредпринимательства и т.д.) [1].
Следует отметить, что сегодня – с социологической точки зрения – доступ, обладание неким социально значимым статусным экономическим благом является символом успеха, снобизма, спеси, превосходства одного человека / группы / страты над другими [7]. Тем самым, налицо не только возрождение и определенный расцвет товарного, денежного фетишизма, но и появление его качественно новой формы – финансового фетишизма.
Безусловно, рассмотрение в современных российских условиях потребления как некоего «потребительства» является чрезмерным и неправомерным, поскольку у значительной части населения не только не удовлетворены базовые потребности (в жилье, в питании, в отоплении, в газификации, в канализации, водоснабжении, связи, транспорте и др.), зачастую удовлетворение и потребностей более высокого порядка осуществляется не сбалансированно, за счет потребительского кредита (в настоящее время кредиторская задолженность населения по потребительским кредитам в России составляет почти один трлн. рублей), а не полученных доходов, в ограниченном масштабе, спорадически [7]. Тем не менее, однако, этот процесс, несомненно должен носить одухотворенный, гуманный, развивающий характер, не должен сводиться к получению общедоступных, грубых, чувственных удовольствий, он должен быть пронизан религиозно-любовными, сострадательными смыслами. Кстати, те, кто развивает и пропагандирует подобные критические взгляды, сами вовсе не гнушаются ни качественных вещей, ни качественных услуг, ни комфорта, ни сибаритства.
И последнее, очевидно, что каждый тезис, каждую гипотезу о доступе к экономическим благам можно и нужно детализировать, конкретизировать с целью повышения благосостояния населения в России [5]. Так, в частности, если взять его доступ к транспортным услугам в России, необходимо исследовать, а, в конечном счете, этим и управлять, такие индикаторы, показатели как: состояние и перспективы транспортного комплекса страны; протяженность и плотность железных, автомобильных дорог, трубопроводов и т.п.; территориальное распределение валового внутреннего и валового национального продуктов; мультимодальность, сопряженность различных видов транспорта; оптимизация маршрутизации; полифункциональность транспорта; комплеметарность транспорта с развитием его инфраструктуры (портов, складов, аэропортов и др.), туризма и т.п.; транспортные и иные риски; тарифы / цены, безопасность; скорость и комфорт; занятость в самом транспортном комплексе; пропускная способность; инфраструктура транспорта на мега –, макро –, суб –, микро –, нано – уровнях; сезонность, всепогодность, круглогодичность; суточный цикл; жизненный цикл самого транспорта; организаций, отраслей, технологических укладов, людей; оптимизация локализации; органическое сочетание общественного и личного транспорта; геополитическая и геоэкономическая защита национального транспорта; обеспечение транспортной безопасности России; экологические проблемы, связанные с транспортом; эффективность транспортного комплекса и т.п. [4].
Одним словом, на кажущуюся простоту такого феномена, как доступ к экономическим благам, здесь со всей очевидностью вырисовывается непочатый край исследовательской работы.