На всех этапах исторического развития главным творцом, реальным носителем и проводником социально- экономических, политических и духовно-нравственных ориентации был народ и сам человек.
Следовательно, исследование этих особенностей периода становления государственности и процесса правления в разное время остается по-прежнему актуальным для соискателей. В условиях суверенного развития Кыргызстана перед обществоведами встал вопрос критической, бесстрастно объективной оценки прошлой отечественной истории и установления истины, на их основе необходимо научно обосновать причинно-следственные связи ряда дискуссионных национальных проблем, вызывающих шквал эмоций и постоянные споры между учеными. Представилась возможность переосмысливать все через призму как исторической, так и политической методологии. Процесс модернизации общества во всех сферах еще более актуализирует необходимость исследования неразработанных и менее освещенных проблем исторической действительности, в том числе касающихся предковых основ и корней, историко- демографических и политических процессов на разных этапах развития кыргызского народа.
Становление человека, его развитие и совершенствование – сложный и противоречивый процесс. Он находится в непрерывном поиске во имя борьбы с несправедливостью и своего будущего, чтобы сполна реализовать себя и внести свой посильный вклад в трансформирующееся общество. Каждая личность, являясь членом функционирующего социума, субъектом данной системы, обладает духовно- нравственными качествами, определенным мировоззрением и восприимчива как к хорошему, так и к негативу. Наряду с этим, в поведении и действиях человека наблюдаются как высокая степень осознанной деятельности, так и неявно выраженное самосознание, сопровождающееся негативным, его отношением ко всему окружающему. Как правило, у таких людей превалирует энергия отрицания, нетерпимость к конкретно сложившейся ситуации, равнодушие к происходящим преобразованиям и процессам вокруг себя. В этой ситуации бескомпромиссность, дерзость отдельных власть имущих могут привести к катастрофе общества, а в истории действуют не безликие массы – творцы, а конкретные личности, о чем свидетельствуют события прошлого столетия, поразившие человечество величайшими открытиями, парадоксами и потрясениями.
Есть и другой имеющий немаловажное значение тревожный симптом, суть которого в том, что у части молодых людей складывается представление о прошлом как об эпохе только трагических ошибок, заведших страну в тупик.
Особую актуальность приобретает проблема создания социально ориентированной рыночной экономики, которая подразумевает формирование необходимых условий для эффективного использования новых стимулов и механизмов экономического роста. Специфика человеческого развития в республике требует проведения такой политики, в которой государственное регулирование и государственная поддержка должны играть большую роль, чем в других сферах экономики. Высокий уровень образовательного потенциала рассматривается как создание возможностей для человека в повышении ответственности и участии в процессе принятия решений в различных областях – экономической, социальной, политической или культурной.
До обретения суверенитета в стране преобладал двойственный подход, означавший в практическом плане массированное вложение средств в образование и подготовку кадров, диктовавшееся идеологическими и военно-стратегическими соображениями («кадры решают все»), совмещалось с так называемым «остаточным принципом» финансирования. Одно из следствий двойственного отношения к вложениям в сферу образования заключалось в том, что значительная часть средств на эти цели направлялась по линии не образовательных, а отраслевых министерств.
Главной задачей этапа системного кризиса выступало выявление назревших социальных проблем и оценка их масштабов, что позволяло бы обозначить (приоритеты и направления социальной политики в настоящее время.
К моменту обретения республиками Центральной Азии государственной независимости образовательная система имела целый ряд важных достоинств как с позиции эффективности обучения и подготовки кадров, так и с точки зрения социальной направленности. Но советская система образования отставала в материально-техническом оснащении, был низкий уровень компьютеризации, она нуждалась в модернизации в соответствии с мировыми образовательными тенденциями и к адаптации к новым рыночным отношениям. С обретением независимости каждое из государств Центральной Азии начало развивать свою собственную образовательную модель. Причем различия в программах реформ, как справедливо отмечают эксперты, объяснялись различиями в социальных открытиях и прогрессе, в переходе к рыночной экономике страны, больше других продвинувшиеся в проведении реформ, были склонны к проведению более глубоких реформ в образовании, в сравнении со странами, сохранившими большое количество элементов старой командной экономики.
Международные и национальные эксперты в начале переходного периода выразили серьезную озабоченность положением в области образования Центральноазиатских республик. В частности, отмечалось, что при советском централизованном планировании в Центральной Азии низкий уровень доходов частично компенсировался инвестициями в социальную сферу. Уровень грамотности среди взрослого населения Центральной Азии, составлявший 98,4 %, был почти таким же, как и в прогрессивных и индустриально развитых странах (98,6 %), а продолжительность жизни в Центральной Азии на момент рождения (66,9 лет) превышала мировой показатель – 63,6 г. В 1990-х гг. в отдельных районах Центральной Азии наблюдались даже случаи неграмотности. Это может стать исторически уникальной трагедией, поскольку никогда еще в истории не наблюдалось – повторного возникновения неграмотности. Как отметил философ И.И. Сулима; «постсоветская система образования становится «пугающе неэффективной».
Как только советская система распалась, оказалось, что новые независимые государства Центральной Азии не могут больше обеспечивать такое же качество и объем образования, исследований и знаний в широком смысле, к которому привыкло население. Государственные расходы на образование в странах Центральной Азии сократились после получения независимости, особенно в Кыргызстане и Таджикистане. В период между 1990-2001 гг. доля расходов на образование в ВВП сократилась с 9,7 до 2,4 % в Таджикистане и с 8,3 до 3,1 % в Кыргызстане (при этом среднемировой уровень составляет 4,1 %). В Узбекистане: расходы на образование составили в 1998 году 7,6 % от ВВП, а в 1999 году 8,1 %. В Казахстане доля расходов на образование резко сократилась не только абсолютном размере, но и в процентах в ВВП: если в 1990 году они составляли 8,2 % от ВВП, то в 1994 г. – 3,2 %, в 1996 г. – 4,6 %, 1997 г. – 4,4 %, 1998 г. – 4,0 %, 1999 г. – 4 %, в 2001 г. 3,2 % , в 2003 – 3,1 % от ВВП.
Негативные процессы в системе образования произошли в силу ряда причин. Во-первых, хорошо организованная ранее система дошкольного воспитания распалась, что оказывает влияние на детей в критическом возрасте и ограничивает участие женщин в социально- экономической жизни страны. В Узбекистане кризис социальной инфраструктуры привел к закрытию детских садов, особенно в районных, сельских местностях Узбекистана (с 37,1 % в 1990 г. до 19,4 % в 2001 году). Самое большое снижение участия в дошкольном воспитании (почти на три четверти) произошло в Казахстане и Кыргызстане. В Казахстане после 1990-х гг. более 80 % всех детских садов были закрыты. Во-вторых, за последнее десятилетие произошло существенное ослабление профессионального и технического среднего образования: в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане показатель количества поступивших в учебные заведения в возрастной группе от 15 до 18 лет сократилось наполовину, а в Туркменистане – на одну пятую. Напротив, Узбекистан успешно преодолел кризисную ситуацию и уже восстановил уровень набора в средние профессионально-технические заведения.
Как известно, в развитых странах уровень образования влияет на неравенство доходов, но на начальном этапе переходного периода в Центральноазиатских странах этой связи почти не наблюдалось. Поэтому сработал так называемый «образовательный дестимулятор», поскольку большинство людей с высокими доходами далеко не всегда имели высшее образование, и источник их богатства находился в среде, не связанной с системой образования. Этот факт вызвал пересмотр морально-этических ценностей и жизненных идеалов у подрастающего поколения. Следствием этого, явилось то, что по данным опроса BISAM Central Asia в 2005 г., наблюдается устойчивое падение престижа профессии ученого, профессия ученого являлась престижной в оценках только 4,3 % жителей страны. В то же время, в США по результатам исследований 2004 г. направленных на ранжирование профессий исключительно по степени
престижности в глазах жителей страны, профессия ученого была самой престижной – 51 % населения назвал ее в высшей степени престижной, 25 % – весьма престижной и 20 % – престижной.
Некоторые страны Центральной Азии приняли программы по финансированию обучения студентов за рубежом. Специальные программы предоставления президентских стипендий были созданы в Казахстане (Болашак), Узбекистане (Умид). Обладателями президентской стипендии «Болашак» в Казахстане стали 1 756 человек – таков итог работы Республиканской комиссии по подготовке кадров за рубежом в 2005 году. Наибольшее количество поедет учиться в США – 623 человека (36 %), в Великобританию – 509 человек (29 %). Впервые большие группы студентов отправятся в Россию и Китай, Германию, Чехию, Францию. Ребята освоят даже Зеленый континент – Австралию.