Популяционные исследования, проводимые в различных территориальных регионах, предусматривают изучения с учетом региональной структуры государства [16], как наложения природно-географической, социально-экономической и этнокультурной структур. Нагорный Карабах – территориальный регион, характеризующийся особенностями как природной (климато-географическое расположение), так и социальной среды (послевоенная ситуация в регионе и связанные с ней посттравматиеские стрессовые расстройства (ПТСР) [12, 26, 29]. Проблема ПТСР в Нагорном Карабахе имеет особую социальную значимость и диктуют необходимость проведения ее научного анализа. Термин ПТСР заимствован из медицины и подразумевает комплекс психических нарушений, возникающих в связи с экстремальными ситуациями, в ответ на сильную неординарную травму (войны, землетрясения, наводнения, неординарные жизненные ситуации) [20]. Появился он в 1980 г. в США в связи с исследованиями ветеранов Въетнама [19].
Проблема ПТСР является актуальнейшей в мировой науки в силу все нарастающего его распространения среди населения [24] при одновременном бессилии и беспомощности человека перед стихийными бедствиями [28]. Наряду с большой социальной потребностью по настоящее время отсутствуют четкие теоретические концепции, определяющие подходы к изучению психологических и биологических механизмов развития ПТСР, поскольку, решение данного вопроса заключается в применении интегративного подхода к проблеме на основе баланса между клиническим и социальным подходами [23, 27]. Интерес к проблеме ПТСР заметно возрастает: высокозначимые травматические события в мире способствуют как росту общественного признания травмы, так и профессионального интереса к ней [28]. В настоящее время ситуация в мире такова, что военные конфликты, террористические акты, техногенные и природные катастрофы все чаще становятся повторяющимся атрибутом нашей жизни, вовлекающим большие массы гражданского населения, что приводит к многофакторности и полигенности ПТСР, оказывающим колоссальное влияние на состояние здоровья людей.
Опыт стран (США, Великобритании, России), столкнувшихся с явлениями, возникающими после войны, показал, что участие в военных действиях не только травмирует их психику, но и вовлекает людей в группу риска развития психогенных психических и соматических нарушений. Среди них широко известный вьетнамский синдром, который развивался постепенно (время лишь обостряло его признаки) и трансформировался в афганский, потом в синдром залива, затем в чеченский, карабахский, приднестровский, абхазский [2]. Американские исследователи [30] отмечают, что из почти 2-миллионного контингента Вооруженных сил США, участвующего в войне Персидского залива, за два года 1,54 % первичных госпитализаций были связаны с психическими расстройствами. Обследуя группу ветеранов войны на Фолклендах, у половины обследованных были выявлены признаки ПТСР, а у 22 % – его полная картина, при этом наличие признаков было связано с интенсивностью боевого опыта [25]. Самый мощный литературный пласт связан с переживанием травмы Шоа, еврейского Холокоста [30]. Если абстрагироваться от политических аспектов при рассмотрении вопроса о медико-психологических последствиях войн во Вьетнаме, Афганистане, Ираке, бывшей Югославии, Чечне, то видно, что воздействие на психику человека во время боевых действий и особенно в период послевоенной адаптации в этих случаях сходно [8]. В основе личностных трансформаций, по мнению исследователей [3], лежат изменения смыслового ядра личности, развивающиеся после экстремальной ситуации.
Проблема ПТСР имеет особую значимость практически на всем постсоветском пространстве [4, 15]. По данным социологических исследований, осуществленных в России, примерно у 70 % военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях во время локальных войн в Афганистане, Абхазии, Таджикистане, Чечне, проявляются психогенные расстройства; хронические посттравматические состояния, вызванные боевым стрессом, выявляются у 15-20 % военнослужащих [2]. При этом, высоко распространенные психологические проблемы у воинов-афганцев и воинов – участников чеченского конфликта различны. Спустя 4-5 месяцев после прекращения боевых действий психологические характеристики оказались превышены с точки зрения общепринятой нормы у 72 % воинов-афганцев и у 96 % ветеранов событий на Северном Кавказе.
В случае с Арменией доминирует идеологический барьер к воздействию стресса – осознание своей личной роли в обеспечении безопасности страны и реализации национально-освободительных идей. Имеет место высокий патриотический порыв, не подкрепленный «добиологическими барьерами» [1, 10]. Психопатологическая симптоматика, выявляемая у ветеранов-добровольцев карабахской войны, имеет корни не только в войне, но и во всем их послевоенном развитии. Подобная «морализация» травмы [10, 14] обусловлена, с одной стороны, внутренними, личностными особенностями, с другой – внешними, социальными причинами [13], негативно сказывающимся на психическом и соматическом здоровье населения и вызывающим продолжительные состояние психоэмоционального стресса. В статье Сукиасян С.Г., Тадевосян М.Я. [12] проводится анализ социально-политических, экономических и морально-психологических факторов, имеющих определенное воздействие на психическое и соматическое здоровье в Армении. На основании проведенных исследований в совокупности постстрессовых расстройств в Армении выделено таковое у участников боевых действий. Непрерывно переживаемый многофакторный стресс, с этой точки зрения, вызвал в армянском обществе ответные реакции: рост соматической заболеваемости, рост психической болезненности и асоциализацию населения (рост агрессивности и девиации поведения). Последствия психической травмы драматичны и определяют всю посттравматическую жизнь личности и формирование жизненных стереотипов, обусловливают определенные клинические симптомы [21].
В постсоветский период стремительно нарастала также армяно-азербайджанская конфронтация [18], постепенно переходя от этнического конфликта в войну (1991-1994 гг.) с широкомасштабным использованием регулярных армий и тяжелого вооружения, унесшей жизни десятков тысяч людей, и вынудивший сотни тысяч людей покинуть свои дома. Оказавшись в кольце блокады, население не просто потеряло сбережения всей жизни, но и встало перед угрозой голода, холода и физического уничтожения. При этом относительно менее выгодно расположенные населенные пункты [7, 9] перенесли жесточайшие авианалеты и бомбардировки [5], Степанакерт и многие другие населенные пункты стали одной большой мишенью во время авианалетов и обстрелов из установок «Град». Также имелись аргументы закрытого пространства (блокада), припертости к стенке (бомбардировки), загнанности в угол (окруженность азербайджанскими селами в условиях относительной равнинности) – ситуация, когда ты не можешь ни бежать, ни рассчитывать на пощаду и каждый раз реальность пропускается человеком через призму последнего раза, вызывая самые агонизирующие формы поведения. В исследованиях войн и насилия это называют агрессией безвыходности [6].
Нагорный Карабах в годы войны только условно разделялся на фронт и тыл. Большинство населения было вовлечено в жестокую бойню на ежедневной основе. В этом смысле можно говорить о военном неврозе у всего населения, с разницей лишь в степени тяжести. Вызванная войной травмированность в Карабахе явление всеобщее, и даже можно говорить о множественной травме, ссылаясь на многократное наслаивание провоцирующих факторов. Этот факт наложил отпечаток на психику и жизненные траектории жителей в целом, каждый из которых переносил этот опыт по-своему [17]. Между тем отмечено, что самая сильная групповая солидарность создается именно войной и »психологическая фактор» также возымел свое мощное воздействие [22].
Конфликт оказал разрушительное воздействие на экономику региона, что повлекло за собой ухудшение нравственно-эмоциональной надстройки. Война, бесусловно, выступила определяющим фактором и трансформатором самоидентификации. Различные последствия многолетнего экономического кризиса и нравственного обнищания можно отнести к числу объективных причин, порождающих стресс. Безработица, безденежье, наличие «горячих точек», – все это отражается на процессе формирования здоровья [11]. К числу основных субъективных причин, предопределяющих наличие стресса среди населения Нагорного Карабаха, можно отнести страх родителей потерять сына при несении воинской службы, страх допризывников погибнуть в »горячих точках» или получить физические увечья. Все эти и другие, объективные и субъективные факторы перестройки общественной жизни стали основными предпосылками снижения адаптационного уровня молодежи к условиям жизни. Психологической особенностью военнослужащих АО НКР является обусловленность этой деятельности характером выполнения служебно-боевых задач. В ходе службы личный состав подвергается значительным физическим и, особенно, морально-психологическим нагрузкам, информационно-психологическому воздействию противоборствующей стороны. Отличительной чертой призывников Арцаха является также то, что они призваны служить на Родине, что обусловливает высокую вероятность пребывания их на местах эскалаций конфликта (первая линия от границы с Азербайджаном) и боязнь за семью, по сути также проживающей в зоне военного конфликта.
Война заставляет быстро взрослеть, учит определять жизненные ценности, дает то, чего воин не получил бы за многие годы службы в мирных условиях. Поэтому слово молодёжь в отношении карабахских военнослужащих звучит немного натянуто, если исходить из перспективы, что молодёжность категория социальная: испытания и потрясения, которые выпали на их долю не имеют к молодёжности никакого отношения [26, 29]. Подчиняясь требованиям форс мажорной ситуации, молодёжь была вовлечена в реальную взрослую жизнь. Судя по серьезным проблемам, перед которыми мальчики встали в самом уязвимом возрасте, они как бы так и не были и не стали молодёжью никогда, перепрыгнув эту ступень социализации и оказавшись сразу во взрослой и трудной жизни. С точки зрения военной психологии, сложность травмы напрямую связана с мотивацией: для индивидуального преодоления стресса крайне важны мотивы войны и причины вовлеченности в нее. Столь длительные вьетнамский и афганский синдромы, многократно и многоаспектно описанные как в социологической, так и в медицинской литературе [2, 19], были обусловлены слабой, абстрактной мотивацией участников, а в карабахском синдроме мотивы были связаны с жизнеобеспечивающими cтруктурами повседневности. Среди детерминант, создающих различия в переживании травмы, называют индивидуальную переносимость, которая косвенно или прямо сопряжена с фактором генетической уязвимости скорее в социальном плане, чем в биологическом.
Особенности милитаризованного сознания в Карабахе заключаются в том, что на армяно-азербайджанской границе и вдоль границы, отделяющей территорию Нагорного Карабаха, до сих пор имеет место эскалция конфликта, как, например, четырехдневная апрельская война 2016 г. Это дает длящийся эффект психологии военного времени: сопутствующие психо-социальные эффекты и последствия войны. Настораживает тот факт, что это не минует детей: милитаризация детства несет в себе как опасность воспроизводящейся травмированности, так и избавление от комплекса жертвы [29]. Жертвенность трансформируется в агрессивный стиль мужественности, который, по-видимому и есть альтернатива тому, чтобы не быть сломленными. На сегодняшний день школьники и студенты составляют большую группу населения Нагорного Карабаха. Примечательным является то, что нынешняя молодежь представляет собой поколение, рожденное в период войны – 1991-1994 гг., определенная часть которых – дети погибших на Арцахской войне и инвалидов. На данный момент юноши перешагнули допризывный период и демобилизировались из армии обороны НКР. Особенно сказался для данного контингента и экономический кризис; большинство из них вынуждены сопрягать учебу с работой, являясь нередко единственной опорой семьи.
В целом различные атрибуты современной жизни в Нагорном Карабахе являются одними из частых источников стрессовых ситуаций, не исключая вовлечение подрастающего населения. Состояние ни мира, ни войны и подсознательное переживание неопределенности ситуации в данном случае сопоставимо с состоянием хронического стресса и ПТСР, детально описанного в литературе [12, 20, 25, 28, 30]. Таким образом, аналитический обзор имеющейся литературы по проблеме ПТСР указывает на важность изучения данного вопроса с целью расширения имеющихся общетеоретических представлений. Данный материал может послужить в качестве дополнительного материала в деле изучения медико-биологических аспектов проблемы ПТСР в отдельных территориальных регионах.