Украинское казачество в XVII в. развивалось в условиях перманентного конфликта украинского населения с польско-литовскими феодалами, в состав которых входила в том числе знать русского происхождения, принявшая католицизм или униатскую веру. Казаки в этом конфликте становились решающей силой, определявшей в итоге его разрешение. Позиция казачьих сообществ в польско-украинском противостоянии зависела от их места в структуре позднефеодального общества Речи Посполитой.
В начале века на Украине сформировались три основных типа казачьих общин: реестровое, вольное – запорожское и самопровозглашённое. Все эти сообщества объединяло стремление к свободному статусу (вольности), внутренней и внешней самостоятельности, к самоорганизации, договорным отношениям с официальными властями, декларируемая приверженность к православию. Свои привилегии они были готовы отстаивать с оружием в руках. Но внешние условия, способы обеспечения их повседневного существования и социальные источники пополнения приводили к расколу и противостоянию в казачьей среде. Раскол усиливался социально-экономическими процессами в украинском обществе, приводящими к постепенному формированию специфических черт сословно-феодальной системы Украины.
Реестровое казачество оставалось привилегированной частью украинского казачества. Их главной привилегией являлся официально закреплённый индивидуальный и коллективный статус служилых людей, имеющих право на самоорганизацию, получение жалования за службу, но важнее всего было право на земельную собственность, имущество и самостоятельное распоряжение им при освобождении от земледельческих и ремесленно-посадских сословных повинностей [1, с. 145]. По этой причине в среде реестрового казачества уже в первой половине XVII в. шло социальное расслоение. Выделилась казачья старшина, имевшая средние земельные владения, которые позволяли содержать работников, принимать активное участие в мелкотоварном торговом обмене, иметь домовладения в городах, накапливать определённый объём денежных капиталов. Если в начале века основой хозяйства зажиточных официальных казаков-хуторян являлось скотоводство и рыбный промысел, то к середине века к ним добавилось ещё и пашенное земледелие. Основная часть реестровых казаков по своему материальному положению и состоянию всё больше сближалась со среднезажиточным украинским крестьянским населением, хотя и отличалась от него отсутствием повинностей в пользу помещиков и государства.
Особой общиной оставалось запорожское казачество. Оно сохраняло конфедеративные отношения с Речью Посполитой и считалось коллективным владельцем своей территории, впрочем, официально не получившей формального закрепления в виде чётко очерченных границ. Основой существования запорожского войска оставался военный промысел, дававший средства для участия в натуральном и зарождающемся мелкотоварном обмене при их долевом распределении между запорожцами. В Запорожской Сечи сохранялись и отдельные элементы коллективного хозяйствования, не выходившие за рамки казачьих сотен и куреней. Как и в среде реестрового казачества, у запорожцев продолжалось социальное структурирование, начавшееся ещё в предшествующий период развития [2, с. 503]. Особенностью существования казаков-запорожцев в первой половине XVII в. стало значительное развитие своеобразного судостроения морских челнов-«чаек», широко использовавшихся в казачьих военных и торговых мероприятиях.
Результатом мелкошляхетской и крестьянской сельскохозяйственной колонизации западной части «Дикого поля» стало появление самопровозглашённого казачества. Как правило, это свободное крестьянское население юго-востока и востока Украины, стремившееся таким образом защититься от татарских нападений и от закрепощения польско-русскими магнатами и шляхтой. В их ряды вливались и маргиналы, стремившиеся к получению признанного статуса и постоянных средств для повседневного существования. По своей численности вольные казаки превышали официально признанные общины, но отличались от них меньшей организованностью и устойчивостью. Начало застоя в экономическом развитии украинских городов, зафиксированное с начала XVII в., привело к притоку в ряды украинского казачества представителей мещанского населения, что способствовало росту его самоорганизации.
Все украинские казачьи сообщества имели собственные интересы и цели. «Самопровозглашённые» добивались их официального признания и зачисления в реестр. Реестровые желали получения шляхетских привилегий и стремились к ограничению пополнения своей численности, неприязненно относясь к «самопровозглашённым». Такое отношение было характерным для реестровой старшины, склонной к компромиссам с польской шляхтой и административным аппаратом. Обе группы апеллировали к запорожцам, как к союзникам и арбитрам.
Запорожское казачество стремилось к сохранению самостоятельности и собственного жизненного уклада, осознанно отгораживаясь от сближения и слияния с другими казачьими общинами. Общим для всех казачьих групп было стремление к выходу из-под непосредственной юрисдикции польско-магнатской администрации путём создания особого казачьего судопроизводства [1, с. 145]. Ситуацию запутывала различная степень вовлечённости казачьих групп в развивающиеся мелкотоварные отношения и усиливающееся во всех трёх группах социальное расслоение.
Степень разобщённости различных казачьих групп показали события, связанные с восстанием Северина Наливайко, Григория Лободы и Матвея Шаулы 1595–1597 гг. Неудачи восстания привели к конфликту между представителями трёх казачьих сообществ, что способствовало его подавлению силами польской короны [3, с. 105]. Характерна позиция реестровых казаков, готовых подавить своих недавних союзников из числа самопровозглашённых для сохранения собственного социального статуса. Среди них нашлись даже старшины, подобные Тихону Байбузе, готовые на конфликт с Запорожской Сечью. В самой Сечи также наблюдались признаки раскола между зажиточными сечевиками и рядовыми казаками (голытьбой).
Тем не менее общие угрозы со стороны польского феодального государства и Османской империи, действующей через вассалов – крымских ханов, заставляли представителей казачьего сообщества Украины искать пути к совместной защите своего казачьего статуса. Одним из таких средств стало создание общеказачьей гетманской администрации.
Предпосылками её создания стали события начала XVII в. Польско-шведская война и вмешательство польских магнатов в военно-политический конфликт в Молдавии заставили польскую государственную администрацию фактически аннулировать решения Сейма 1597 г. об объявлении казаков изменниками и врагами государства [4, с. 114].
Польская администрация была вынуждена обратиться за военной помощью к запорожской казачьей общине (низовикам), как наиболее многочисленному и организованному сообществу, способному к быстрой мобилизации и адаптации к своим порядкам и дисциплине «самопровозглашённых казаков». Переговоры об амнистировании нереестрового казачества велись с запорожской старшиной, которая выдвинула в качестве своего представителя атамана Самойло Кошку (Кишку). Его признание в качестве предводителя официального казачьего ополчения, нанятого на службу для военных действий в Прибалтике, создавало прецедент приоритетности избрания казаками предводителя над порядком его назначения представителями польской короны [1, с. 145]. Пока он имел локальный характер, но при последующем многократном повторении создавал определённую традицию, которую представителям польской королевской администрации уже приходилось учитывать в своей политике в отношении украинского казачества в целом.
Вовлечение польско-литовской шляхты, а затем и польско-литовского государства в гражданскую войну в России (события Смутного времени) привело к широкому привлечению к временной военной службе значительных групп непривилегированного украинского населения (мещанского и сельского), что воспринималось ими как переход в казачье состояние. Возникшая при этом угроза дестабилизации социально-политической обстановки на самой Украине была нивелирована формирующейся казачьей старшиной, которая смогла возглавить начавшееся социальное движение. Она сумела канализировать негативную социально-бунтарскую энергию нового казачьего пополнения в двух направлениях: восточном – участие в русской смуте и южном – морские походы против Крыма и Турции.
Они начались в 1606 г. и охватили северное Причерноморье от южного берега Крыма до порта Варна на Балканах. Морские экспедиции вовлекали в ряды казачества значительное количество лиц средне- и нижнешляхетского, крестьянского и мещанского сословий, стимулировали развитие своеобразного «лодочного» кораблестроения и требовали значительной координации усилий различных казачьих групп и сообществ. Быстрое изменение ситуации с тревогой фиксировалось представителями местной власти и магнатской администрацией. Если в 1601 г. польские власти ещё могли официально отзываться о запорожцах как о «сброде», то в 1606 г. были вынуждены принимать во внимание сообщения (универсалы) избранного предводителя запорожских казаков (низовиков) Григория Изаповича, который, предупреждая польские власти о готовящемся татарском набеге, именовал себя гетманом «всего рыцарства запорожского» [5, с. 134, 136].
Важным средством поддержания контроля над рядовой казачьей массой и сплочения казачьей старшины стал религиозный фактор: поддержка украинской православной церкви (религиозных общин и братств) и сопротивление распространению униатства. Уже в 1609 г. запорожский гетман Г. Тискиневич сыграл решающую роль в срыве планов польских властей передать униатам Софийский собор в Киеве [6, с. 206].
Развитие казачьего движения и общин заставило официальные польские власти изменить политику в отношении казачества. В 1614 г. комиссия Сейма Речи Посполитой во главе с коронным гетманом С. Жолкевским была вынуждена официально признать низовое запорожское казачье войско и его организацию с правом автономии. Уступки оговаривались условием сохранения под польским контролем «городовых казаков», за которыми признавалось право внутреннего самоуправления». Фактически польские власти пытались реализовать схему вовлечения казачества в жизнь государства, уже апробированную в Российском государстве. Но на практике представителям польской администрации пришлось согласиться на распространение создающейся гетманской администрации и на реестровых («городовых») казаков. Этого удалось добиться уже в 1616 г. вновь избранному гетману низового запорожского войска П. Конашевичу-Сагайдачному [7, с. 84].
Политика Сагайдачного была основана на компромиссах с королевской властью. Главным из них была его готовность ограничить численность казачьего сословия запорожцами-низовиками и реестровиками в обмен на привилегии для казачьей старшины. Уступки компенсировались продолжением польско-российской войны, что позволяло избегать резкого сокращения казачьих войск, и усилением религиозной автономии формирующегося казачьего сословия. П. Конашевич-Сагайдачный стал инициатором создания Православного Богоявленского Киевского братства, передав ему деньги, полученные от польской короны за участие запорожского войска в походе на Москву в 1618 г., и средства, награбленные во время этого похода [4, с. 118]. Позиция казачьих войск сыграла решающую роль в фактическом восстановлении православной епархии на Украине в 1620–1621 гг. Тем не менее готовность казачьей старшины во главе с гетманом к компромиссам с польской короной путём удаления из казачьего сословия так называемых «вольных» спровоцировала новый раскол между запорожцами и реестровиками. Низовики отказались соблюдать условия Роставицкого соглашения 1619 г. и избрали гетманом Я. Неродича-Бородавку [7, с. 95].
Раскол казачьего сословия стал одной из главных причин разгрома польско-украинских войск турками в сражении под Цецорой в 1620 г. Угроза турецкого вторжения заставила рееестровиков и запорожцев заключить соглашение о совместной борьбе против османов с привлечением к нему и недавно удалённых из реестра. Последним успехом Сагайдачного стало участие объединённых казачьих сил в сражении при Хотине в 1621 г. [3, с. 112]. Его смерть привела к новому вооружённому конфликту между польско-литовским государством и казачеством в 1625 г. Этот конфликт завершился соглашением у Курукова озера, которое юридически утвердило положение казачьего сословия на Украине и оформило его автономную организацию. Она основывалась на введении сотенно-полкового устройства и единой гетманской войсковой администрации. В состав новой управленческой структуры украинского казачества вошли войсковой судья, войсковой писарь, казначей, обозный, пушкарь, бунчужный, полковники. Они избирались войсковым собранием – радой [6, с. 215].
Аналогичные военно-административные должности вводились и в полках, становящихся не только войсковыми, но и административными единицами. Центром полка становился город, в котором проживала полковая старшина. Отдельный город отводился для гетманской администрации. Он мог меняться, но должен был находиться недалеко от Днепра. Особый городской пункт выделялся для войскового арсенала. Первоначально им был Канев. Реформа, проведённая гетманом М. Дорошенко, вводила прообразы военных округов, давая возможность вовлекать в полки в случае необходимости и проживающих на его территории самопровозглашённых казаков. Она усиливала профессионализацию украинского казачества и давала возможность усилить войсковую дисциплину в походах.
Запорожцы были вынуждены поддержать проводимые преобразования, при условии сохранения автономности и собственной внутренней организации, созданной ещё в XVI в. [2, с. 506].
Новое казачье сословие ещё не имело чётко очерченных социально-правовых границ и полностью оформленного юридического статуса, что сохраняло основу для продолжения и развития конфликта между казаками и сословно-государственной системой Польско-Литовского государства. Оно же мешало и развитию феодально-крепостнических порядков, вынуждая польскую администрацию прибегать к насильственным мерам по ограничению численности и автономии казаков. Одним из поводов для перманентного польско-казачьего конфликта являлся вопрос о руководителе казачьей автономной администрации, не разрешённый Куруковским соглашением.
Польская сторона считала назначение гетмана прерогативой Короны (Польско-Литовского государства). В отношениях с казачеством его представлял коронный гетман (командующий вооружёнными силами Речи Посполитой на Украине). Следуя логике организации вооружённых сил Польши и Литвы, он был обязан назначать гетмана казачьих войск на Украине из представителей казачьей старшины. Украинское казачество, особенно его непривилегированная часть, отстаивало традиционное право избирать гетмана на Раде, закономерно полагая, что тем самым уменьшится возможность польского административного произвола над представителями казачьего сословия.
Проблема казачьего гетманства стала внешним выражением польско-украинских отношений первой половины XVII в. в целом. Она послужила катализатором для их обострения, давая удобные предлоги для переведения латентного социального конфликта в открытые формы вооружённого противостояния части казачества социально-политической системе польского феодального общества. Это проявилось в событиях 1630 гг., когда назначение коронным гетманом Конецпольским гетмана украинского казачьего войска спровоцировало казачье восстание части реестровых казаков и запорожцев-сечевиков, показав примерное равновесие сил польского государства и его казачьих оппонентов на территории Украины в тот период времени.
Временным компромиссом, разрешающим кризис, стало решение об избрании гетмана казачьих войск на Украине казачьей Радой, но при контроле королевских комиссаров за самой процедурой проведения выборов.
Новые социально-политические конфликты и вооружённые столкновения на Украине становились неизбежными, подготавливая тем самым основу для восстания во главе с Богданом Хмельницким.