Сохранение здоровья человека является одной из самых сложных иактуальных проблем, отнесенных современной философией кглобальным. При этом само здоровье рассматривается как категория фундаментального права иособой ценности современной цивилизации. Ухудшение состояния здоровья населения, вэтой связи, рассматривается как явление общественного характера влияние на который оказывают нее только факторы образа жизни отдельного индивида, но икачество «фона», характеризуемого признаками общественной структуры [3].
В этой связи немалую роль медицины как социального института вэтой связи трудно переоценить. Вэтот процесс вовлечены пациенты, врачи, фармацевтические работники, истраховые компании. Многие медицинские практики иманипуляции неразрывно связаны ссоциокультурными явлениями иобразом жизни. Наличие огромного перечня предлагаемых медицинских услуг иих «избыточная доступность» делает уязвимым проблему профилактики, раннего выявления исвоевременного лечения многих тяжелых исоциального значимых заболеваний, втом числе ионкологических [2].
Процесс медикализации, эволюции медицины в«социетальность» означает расширение власти социального института медицины. Это современные отношения кздоровью иболезни, вкоторых отражены социальные биотехнологические изменения вмедицине икультуре. Подразумевается способность медицины контролировать здоровье иболезнь, жизнь исмерть, атак же формировать новые отношения кздоровью. Тем самым происходит, своего рода, технологизация здоровья, что делает его, внекоторых случаях, неестественным, пресекается отношение кздоровью как ксамоценности иформируется узко медицинское отношение кнему.
Социология медицины является одной из немногих дисциплин, которая занимается социальными рисками медикализации. Вцелом же существует сильное расхождение висследовательских приоритетах западных ироссийских социологов медицины. На Западе проблема медикализации считается очень острой, достигая уровня рассмотрения «медицинского империализма». Думается, что подобное названием возникло из аналогии сопределением империализма как такового, данного на рубеже ХХ в. Г. Фордом: «Если капитализм удовлетворяет потребности, то империализм их создает». Ихотя оглянувшись вокруг, мы там итут можем увидеть примеры «медицинской экспансии» ирасширения медицинского сектора как института социального контроля, российской научной периодике оней пока упоминают редко [6, 7, 8].
Описанные ранее социологические тенденции вполной мере проецируются на онкологическую практику. Социальные риски здесь намного выше, учитывая, что процесс лечения опухоли затягивается на месяцы игоды. Статус человека, страдающего раком, резко претерпевает колоссальные изменения, влекущие потери как утилитарного так ипсихологического плана:
•утрата здоровья ифизическое разрушение (из-за болезни, калечащих операций, неприятных ощущений);
•утрата друзей иблизких (длительное расставание на время лечения, атак же отдаление некоторых друзей ичленов семьи);
•утрата способности кповседневной деятельности (работе, любимым занятиям, самообслуживанию);
•финансовые потери (неизбежные расходы на лечение, потеря работы, затраты на уход);
•потеря чувства собственного достоинства;
•утрата самостоятельности, зависимость от членов семьи идрузей;
•утрата веры;
•утрата возможности строить планы на будущее;
•чувство вины («Чем яэто заслужил»).
В этой связи вполне объяснимо желание человека обезопасить себя от фатального недуга, ав случае его возникновения– выйти из ситуации с«минимальными потерями». Тем самым пациент, врамках своей социальной роли, провоцирует расширение медицинских вмешательств, зачастую приносящих не столько пользу, сколько вред. По определению профессиональной роли, врачи не могут причинить сознательный вред пациенту. Но приносимое ими благо может превратиться во зло, если количество медицинских вмешательств (из самых добрых побуждений) будет увеличиваться. Огромную роль вэтом процессе приобретают средства массовой информации ивсемирная сеть Интернет [4, 6].
Непродуманная доступность пациента кразличным руководствам по лечению, граничащим смракобесием (ярким примером этой продукции является журнал «Здоровый Образ Жизни»), приводит ктому, что медицина вобществе постмодерна вновь приобретает «сакральность» древних знахарских практик. Коммерциализация отношений на горизонтали пациент-врач вусловиях снижения профессионального статуса последнего способствует этому процессу [8].
Потребление вэтой сфере зачастую не имеет истинной терапевтической цели, итакая цель становится вторичной, иррациональной. Врач больше обращает внимание не на исцеление пациента, ана придание своей профессии мистифицированного налета, что вполне соответствует требованиям рыночной экономики. Врач илекарство приобретают скорее культурную, ане терапевтическую ценность, превращаясь в«ритуальное жертвенное потребление» [1].
Следующим звеном процесса расширения социального контроля над обществом со стороны медицины является объективная необходимость ее интеграции вобщую схему потребления. Участниками этого процесса являются пациенты, врачи, медицинские представители, производители лекарственных средств, органы управления здравоохранением. При этом все они находятся внепростой ситуации, когда требование обязательной помощи любому вней нуждающемуся приходит впротиворечие скоммерциализацией сферы медицинских услуг. Принимая во внимание высокотехнологичность, акак следствие– дорогостоимость лечения больных злокачественными опухолями, эти противоречия выглядят наиболее контрастно.
Разнонаправленность интересов участников очевидна. Желанию получения максимальной прибыли противостоит вмененная обязанность экономии финансовых средств, аполитике «агрессивного маркетинга»– система тендеров иаукционов. Зачастую заложниками подобных отношений становятся врач ипациент.
Изучая способы взаимодействия пациента иврача можно выделить три модели [2]. Первая модель описывает активного врача ипассивного пациента. Вторая– наиболее распространенная– «управляемое сотрудничество»– врач предлагает свои наставления взаимодействующему, но покорному пациенту. Втретьей модели взаимного участия– идоктор, ипациент равны. Расширению медикализации соответствуют первая ивторая модели. Надо ли объяснять, что врач, вовлеченный всилу своего статуса вконфликт интересов производителя средств медицинского назначения, органов управления истраховых компаний, вынужден лавировать между этими титанами, отыгрывая проблему на больного. Естественно всоздавшихся условиях реализация третья модель взаимодействия еще долго будет невостребованной.
Единой методологической основой мероприятий повышения качества медицинской помощи путем ограничения негативных эффектов медикализации может выступать клиническая эпидемиология, более известная врусскоязычной среде как «доказательная медицина», целью которой служит нивелирование системных ошибок вклиническом наблюдении иполучение максимально достоверного прогноза [5, 9].
На этой основе возможна реализация нескольких задач, среди которых можно выделить коррекцию медицинского образования, ориентированного внастоящее время на медикализацию. Другое направление: рынок медицинских услуг не может быть саморегулируемым, эта задача должна быть возложена на органы, ответственные за соблюдения социального баланса вобществе. Важным третьим направлением является активное икорректно выстроенное сотрудничество медицинских работников со средствами массовой информации, возрождение исовершенствование санитарно-просветительской работы. Все это невозможно без повышения социального статуса врачей всовременном Российском обществе иизменения принципов оплаты труда– от количественных критериев ккачественным, атак же без повышения стартовой цены труда вмедицине. Данный комплекс мер позволит нивелировать отрицательное влияние медикализации социума.