Профессиональные деформации – распространенное в обществе психическое явление. Однако, несмотря на внимание исследователей (Е.М. Борисова, 1980; Р.М. Грановская, 1984, 1988, 2010; Э.Ф. Зеер, 1993, 1997, 2003; Н.С. Пряжников, 1997; Е.И. Рогов, 1998; Е.В. Руденский, 1998; Е.Ю. Пряжникова, 2001; и др.), в психологии не оформилось единое представление о рассматриваемом феномене, как нет и однозначного понимания причин его возникновения.
Первое использование термина «professional deformation» мы находим в статье Х. Ландерока «Профессионализм: Исследования профессиональной деформации», вышедшей в 1915 г. в «Американском журнале социологии». Исследователь пишет: «Продолжительное выполнение определенной профессии создает в отдельном человеке деформацию процессов мышления и деформацию здоровой оценки важности его деятельности работы в общей работе той группы, к которой принадлежит данный человек [17, с. 30].
В русскоязычную научную литературу термин «профессиональная деформация» ввел в 1921 г. Питирим Сорокин для обозначения негативного влияния профессиональной деятельности на поведение и переживания человека, он же предложил первую социологическую программу изучения профессиональных деформаций. Для П. Сорокина «вполне понятна громадная деформационная роль профессиональной деятельности» [14, с. 334]).
В дальнейшем в советской науке было принято считать, что «труд оказывает только позитивное влияние на личность» [3, с. 82]. Общепризнано, что в процессе труда человек может социализироваться, развивать свои задатки и способности, личность в целом. Абстрактный труд, действительно, обладает определенным воспитательным воздействием, но в конкретных условиях его последствия могут быть не только позитивными. Лишь к концу XX в. психологи (Е.М. Борисова, Р.М. Грановская, Э.Ф. Зеер, А.К. Маркова и др.) стали писать о том, что не всегда труд способствует гармоничному развитию психики человека; распространенными являются варианты, когда труд не обогащает личность, а деформирует ее.
Отмечается, что профессиональная деятельность, в силу ее специфичности, обладает более мощным трансформирующим и деформирующим воздействием на личность, чем непрофессиональные виды труда [1; 11].
Профессионализация сопровождается изменением человека в целом – развитием его индивидных (органических), личностных, субъектных качеств, формированием индивидуальности. Термин «развитие», в общем случае подразумевает закономерный процесс изменения объекта при взаимодействии его с действительностью; сам по себе процесс развития объекта не содержит в себе направления («позитивного» или «негативного») его изменений. Профессиональное развитие – это одновременно совершенствование одних качеств человека и негативное изменение (деформации) – других [15]. В.Е. Орел наряду с восходящей выделяет и «нисходящую стадию профессионального развития» [12, с. 8–10].
Мы считаем, что при профессионализации имеют место процессы прогрессивного и регрессивного развития. Прогрессивное развитие мы связываем с профессиональным и личностным ростом, приближением к общественно-одобряемыми критериям, определяемым целевой функцией профессии. Регрессивное профессиональное развитие может проявляться не только в профессиональной и личностной деградации, но и в удалении результативных показателей от общественно-одобряемых критериев. Это может происходить при деструктивных изменениях личности, когда общественно-значимые профессиональные ценности деятельности подменяются деструктивными (эгоцентризм, стяжательство и т.п.) [6].
Когда говорят о профессиональной деформации, традиционно имеется в виду распространение привычного ролевого (профессионального) поведения, либо особенностей профессионального общения и взаимодействия человека, – на непрофессиональные сферы (Р.М. Грановская, Д.Г. Трунов, Э.Ф. Зеер и др.). Суть этого подхода лаконично сформулируется следующим образом: интериоризация в структуру личности профессиональных поведенческих стереотипов. А затем идут последствия профессиональных деформаций: экстериоризируясь во внешнем поведении, они вызывают негативную реакцию окружающих, могут приводить к конфликтам. Таким образом, приверженцы данного подхода связывают профессиональные деформации с поведением человека.
Считаем, что такой подход неоправданно ограничивает сферу распространения рассматриваемого феномена, ибо профессиональная деформация может проявляться, в том числе, в условиях профессиональной среды, – и в профессиональном поведении, и в самой профессиональной деятельности.
Содержание понятий «деятельность» и «поведение» существенно различаются. В социологии считается, что социальное поведение человека имеет ряд модификаций: трудовое, производственное, организационное, коммуникативное и др. При этом «трудовое поведение» справедливо отделяется от трудовой деятельности и определяется как комплекс человеческих актов, поступков и действий, которые соединяют работника с трудовым процессом [2]. С.П. Безносов рассматривает поведение как «процессы вхождения в деятельность и выхода из нее», подчеркивая, что «прежде чем войти в зону деятельности, человек должен понимать, принимать и безупречно выполнять» предписанные нормы деятельности [1, с. 20].
Поэтому необходимо учитывать, что профессиональные деформации могут проявляться и в поведении (в профессиональной сфере и вне ее), и в профессиональной деятельности.
В литературе отмечаются два вида профессиональной деформации: деформация личности [1; 4; 13] и деформация деятельности [13; 15; 16]. Здесь можно заметить аналогию с разделением профессионализма (по Н.В. Кузьминой, 1989) на профессионализм деятельности и профессионализм личности.
Выделение в феномене профессиональной деформации двух сторон, – деятельностной и личностной, – позволяет не относиться к рассматриваемому явлению как к фатальному результату. Выявление деформации личности (как диагноз) означает, что на личность «ставится клеймо», не способствующее исправлению положения. Выявление же в деятельности (а также в трудовом поведении) негативных элементов и связей позволяет предложить воздействия, направленные на исправление деформированного поведения и оптимизацию профессиональной деятельности.
Поскольку личность формируется и развивается в деятельности, то в определенном смысле можно говорить о личности как следствии особенностей деятельности. С другой стороны, характеристики личности оказывают влияние на особенности реализации деятельности. При этом деформации деятельности (как и поведения – в профессиональной среде и вне ее), могут рассматриваться в качестве внешнего проявления деформаций личности.
В качестве основной причины профессиональной деформации психологи (Р.М. Грановская, Е.И. Рогов, Э.Ф. Зеер, С.П. Безносов, Э.Э. Сыманюк и др.) называют разделение труда и узкую специализацию деятельности. Р.М. Грановская связывает профессиональную деформацию с выработкой и закреплением стереотипных действий, которые неблагоприятно влияют на выполнение работы и на поведение в быту. Исследователь пишет, что осуществление «профессиональной роли, особенно если она лично значима для человека и выполняется им продолжительное время, оказывает значительное влияние на такие элементы структуры его личности, как установки, ценностные ориентации, мотивы деятельности, отношение к другим людям» [4, с. 405]. Отмечается, что в результате специализации возникает «профессиональный тип человека» (или «профессиональный характер»), в формировании которого большое значение имеет профессиональный опыт.
С.П. Безносов в качестве причин профессиональной деформации называет специфику ближайшего окружения, с которым вынужден общаться специалист, а также специфику профессиональной деятельности. Исследователь настаивает, что «специфические предметы деятельности и их средства являются (де)формирующими факторами сознания субъекта профессиональной деятельности» [1, с. 94].
Различая понятия «деформация деятельности» и «деформация личности», возникающие в процессе профессионального труда, мы связываем деформацию деятельности с искажением (или деструктивным) построением концептуальной модели профессиональной деятельности (КМПД) [8]. При этом КМПД рассматриваем как особое психическое образование – своеобразный внутренний мир человека, который базируется на информации о профессиональной среде, предмете труда, целях, средствах и способах деятельности. КМПД являясь психической моделью, состоит из образной, понятийной и деятельной составляющих [5].
Известно, что в триаде психических явлений «психические свойства – психические состояния – психические процессы», имеет место не только прямая зависимость, выражающаяся вектором «внешний фактор (деятельность) → свойства личности → состояния → процессы», но и обратная, выражаемая в виде вектора «внешний фактор (деятельность) → процессы → состояния → свойства личности). Отсюда следует, что с одной стороны, свойства личности влияют на построение КМПД, с другой – искаженная КМПД, построенная субъектом труда, будет оказывать деформирующее воздействие на личность профессионала. Чтобы противостоять деформирующим воздействиям факторов профессиональной деятельности на личность, а также обеспечить прогрессивное развитие личности, человек должен обладать внутренним ресурсом, обозначенным нами как индивидуальный ресурс профессионального развития (ИРПР) [7].
Э.Ф. Зеер в общем виде дает определение профессиональной деструкции как «изменение сложившейся структуры деятельности и личности, негативно сказывающиеся на продуктивности труда и взаимодействии с другими участниками этого процесса» [11, с. 230]. Исследователь склонен называть деструкции, возникающие в процессе выполнения профессиональной деятельности, негативно влияющие на ее продуктивность и порождающие нежелательные свойства человека, «профессиональными деформациями» [Там же, с. 233].
Мы же считаем необходимым различать понятия «профессиональные деформации» и «профессиональные деструкции», как отражающие разные психологические механизмы. При профессиональных деформациях происходят искажения структуры деятельности или свойств личности. А при профессиональных деструкциях происходит разрушение (либо деструктивное – т.е. потенциально разрушительное построение) – структуры деятельности (изменение ее направленности на иные, общественно неприемлемые цели и результаты) или личности (ориентация на противоположные, т.е. также общественно неприемлемые трудовые и жизненные ценности). Таким образом, профессиональные деструкции возникают при искажениях в ценностно-смысловой сфере человека.
Нарушения ценностно-смысловой сферы приводят к искажению социальной функции профессии ведут к возникновению негативных установок, определяющих все аспекты поведения псевдопрофессионала.
Явление псевдопрофессионализма (или, по Е.П. Ермолаевой – профессионального маргинализма), это следствие потери (или необретения) позитивной идентификации с профессией как в плане самосознания, так и в сфере поведения; его признаком является личностная непричастность человека к профессиональной этике и ценностям данной сферы профессионального труда [9].
В последние годы во многие социально-значимые профессии приходят «случайные» люди, профессиональные маргиналы (в указанном выше смысле), мотивированные исключительно на возможность использования «теневых ресурсов» профессии для удовлетворения собственных амбиций и потребностей. Профессиональная деятельности таких людей носит выраженный «теневой» характер. Декларируемое предназначение профессии подменяется скрытым персональным (или кооперативным) интересом. Направленность на достижение «теневых» целей влечет использование «нелегальных» (не указанных в должностных инструкциях) средств деятельности, в том числе коррупцию, а также «теневое самоутверждение» маргинального специалиста [10].
Теневую функцию следует понимать не только как вид девиантного трудового поведения, но и рассматривать как деструктивную деятельность профессионального маргинала. Приобретение указанными профессиональными деструкциями массового характера представляет социальную опасность.