Много лет занимаясь санитарно-просветительной работой, я пришла к пониманию того, что информированность населения по многим медицинским вопросам в традиционной форме (беседа, санитарный бюллетень) не делает их здоровее. Более важно формировать интерес к осмысленному чтению, воспитывать потребность в самообразовании, самовоспитании здорового образа жизни. Речь идет не только и не столько о чтении специальной научно-популярной литературы, как о чтении классической литературы.
Рефлексия на хорошую литературу, литературу «для сердца и разума» (Н.И. Новиков) формирует нравственность, которая является основой здоровья [2, 5].
Тезис о нравственности как обязательном компоненте здоровья был объявлен Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) почти полвека назад, в 1968 г., когда было скорректировано определение здоровья, записанное в Уставе ВОЗ, и исключено понятие «полного… социального благополучия». Поскольку новая формулировка здоровья ВОЗ не имеет должного распространения, приведем её полностью: «Здоровье – свойство человека выполнять свои биосоциальные функции в изменяющейся среде, с перегрузками и без потерь, при условии отсутствия болезней и дефектов. Здоровье бывает физическим, психическим и нравственным» (ВОЗ, 1968 г.) [Цит. по: 1, с. 3].
Вопрос о необходимости вернуть любовь к книге как источнику культуры и нравственности стоит сейчас в ранге государственных проблем [4].
Издревле известно положительное влияние чтения на здоровье людей, что получило в наши дни прямое научное доказательство.
Немецкие авторы (Манфред Гоголь и др.) установили, что в процессе чтения, которое приносит удовольствие и радость, происходит активизация деятельности головного мозга и образование новых синапсов [6].
Английские ученые (Адам Земан и др.), используя магнитно-резонансную томографию, впервые доказали, что при чтении определенные участки правого полушария головного мозга активизируются неоднозначно: наиболее активно мозг реагирует на поэзию, особенно на любимые поэтические произведения [7].
Следовательно, чтение классической литературы – не только воспитатель, источник знаний, но и лечебное средство. В связи с этим мы предприняли попытку соединить санитарное просвещение с классической литературой.
Цель исследования: изучить возможность построения санитарно-просветительной беседы на основе классических литературных произведений.
Материалы и методы исследования
В качестве материала исследования в данной работе рассматривается повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка» (1836) [3].
Метод исследования: врачебное прочтение литературной классики, выделение и комментарий медицинской информации. Последняя понимается не только как описание болезней, но как отражение понятия «здоровье» в широком его смысле.
Результаты исследования и их обсуждение
В повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» выделено 25 фрагментов медицинского содержания. Они кратко озаглавлены, представлены последовательно, по главам произведения, с текстовым подтверждением. Это позволило использовать авторский текст и в контексте сюжета повести делать вставки медицинского комментария.
Многодетная семья.
Главный герой – Петр Андреевич Гринёв рассказывает о своей семье: «Нас было девять человек детей». (Глава I. Сержант гвардии).
2. Детская смертность.
Гринёв: «Все мои братья и сестры умерли во младенчестве». (Глава I).
3. Образ жизни детей в дворянской семье в XVIII веке.
«С пятилетнего возраста отдан был я на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте… В это время батюшка нанял для меня француза… по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам…». (Глава I).
4. Алкоголь.
В семье Гринева отношение к алкоголю было сдержанным: «… вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке». (Глава I).
5. Питание.
«Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье». В дорогу Петруше положили «погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами». (Глава I).
6. Нравственность.
«Родители благословили меня. Батюшка сказал мне: “Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду”». (Глава I).
7. Одежда.
Гринёву предстоял длинный путь в Белогорскую крепость, зимой в кибитке: «Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу». (Глава I).
8. Приобщение к алкоголю.
Ротмистр гусарского полка 35-летний И. И. Зурин пригласил 16-тилетнего Гринева «отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился… Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; … вызвался он выучить меня играть на биллиарде. … …и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, … Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, … Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее… я проиграл сто рублей… Встав из-за стола, я чуть держался на ногах». (Глава I).
9. Следствие опьянения.
«На другой день я проснулся с головной болью. Смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем …” Человек пьющий ни на что не годен… Выпейка огуречного рассолу с медом, а лучше бы опохмелиться полстаканчиком настойки“… Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в Симбирском трактире было глупо, и чувствовал себя виноватым перед Савельичем. Все это меня мучило». (Глава I).
10. Буран.
«Я приближался к месту моего назначения…Вдруг ямщик стал всматриваться в сторону…: “Барин, не прикажешь ли воротиться?... ветер слегка подымается; – вишь, как он сметает порошу”... Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу… Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновенье темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. “Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!”…». (Глава II. Вожатый).
11. Благодарность.
Пугачев спас Гринёва во время бурана. «Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. ”Ваше благородие, сделайте мне такую милость, – прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье”. Лошади были запряжены… Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помощь и велел Савельичу дать ему полтину на водку». Савельич стал возражать… “Хорошо, – сказал я хладнокровно, – если не хочешь дать полтину… Дай ему мой заячий тулуп”… Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком… “Век не забуду ваших милостей”». (Глава II).
12. Начало любви.
«С первого взгляда она не очень мне понравилась. Я смотрел на нее с предубеждением: Швабрин описал мне Машу, капитанскую дочку, совершенною дурочкою….Я взглянул на Марью Ивановну; она вся покраснела, и даже слезы капнули на ее тарелку. Мне стало жаль ее». (Глава III. Крепость).
13. Колотая рана.
«Спустясь по крутой тропинке, мы остановились к самой реки и обнажили шпаги. Швабрин был искуснее меня, но я сильнее и смелее… Вдруг услышал я свое имя, громко произнесенное. Я оглянулся и увидел Савельича… В это самое время меня сильно кольнуло в грудь пониже правого плеча; я упал и лишился чувств». (Глава IV. Поединок).
14. Лечение.
После ранения шпагой на дуэли со Швабриным Гринев пять дней находился без сознания. «Очнувшись, я несколько времени не мог опомниться и не понимал, что со мною сделалось. Я лежал на кровати, в незнакомой горнице, и чувствовал большую слабость… Молодость и природа ускорили мое выздоровление». (Глава V. Любовь).
15. Извинение.
«Со Швабриным я помирился в первые дни моего выздоровления… Я слишком был счастлив, чтоб хранить в сердце чувство неприязненное. Я стал просить за Швабрина… Швабрин пришел ко мне; он изъявил глубокое сожаление о том, что случилось между нами… Будучи от природы не злопамятен, я искренне простил ему и нашу ссору и рану, мною от него полученную. В клевете его видел я досаду оскорбленного самолюбия и отвергнутой любви и великодушно извинял своего несчастного соперника». (Глава V).
16. Нравственное здоровье.
«Молодой человек! Если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений». (Глава VI. Пугачёвщина).
17. Любовь.
«Тут она (Маша) взглянула на меня и с усилием улыбнулась. Я невольно стиснул рукоять моей шпаги, вспомня, что накануне получил её из её рук, как бы на защиту моей любезной. Сердце мое горело. Я воображал себя её рыцарем. Я жаждал доказать, что был достоин её доверенности, и с нетерпением стал ожидать решительной минуты. (Глава VII. Приступ).
18. Как аукнется, так и откликнется.
Пугачёв – Гринёву: «Я тотчас узнал старого хрыча (Савельича)… я помиловал тебя за твою добродетель, за то, что ты оказал мне услугу, когда принуждён я был скрываться от своих недругов». (Глава VIII. Незваный гость).
19. Горячка.
«Ночью у Марьи Ивановны открылась сильная горячка. Она лежала без памяти и в бреду… Перемена в её лице поразила меня. Больная меня не узнала». (Глава IX. Разлука).
20. Брак.
«”Милая Марья Ивановна! – сказал я наконец. – Я почитаю тебя своею женою. Чудные обстоятельства соединили нас неразрывно: ничто на свете не может нас разлучить”. Марья Ивановна выслушала меня просто, без притворной застенчивости, без затейливых отговорок. Она чувствовала, что судьба её соединена была с моею. Но она повторила, что не иначе будет моею женою, как с согласия моих родителей. Я ей и не противуречил. Мы поцеловались горячо, искренно – и таким образом всё было между нами решено». (Глава XII. Сирота).
21. Прощение.
«Через час урядник принес мне пропуск, подписанный каракульками Пугачева… У окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина. Лицо его изображало мрачную злобу. Я не хотел торжествовать над уничтоженным врагом и обратил глаза в другую сторону». (Глава XII).
22. Проявление чувств.
«Марья Ивановна заплакала. “Прощайте, Петр Андреевич! – сказала она тихим голосом. – Придется ли нам увидеться или нет, Бог один это знает; но век не забуду вас; до могилы ты один останешься в моем сердце”. Я ничего не мог отвечать. Люди нас окружали. Я не хотел при них предаваться чувствам, которые меня волновали». (Глава XIII. Арест).
23. Спасение.
«Я мог быть обвинен в излишней запальчивости, а не в ослушании. Но приятельские сношения мои с Пугачёвым могли быть доказаны множеством свидетелей и должны были казаться по меньшей мере весьма подозрительными. Во всю дорогу размышлял я о допросах меня ожидающих, обдумывал свои ответы и решился перед судом объявить сущую правду, полагая сей способ оправдания самым простым, а вместе и самым надежным». (Глава XIV. Суд).
24. Молитва.
«Надели мне на ноги цепь и заковали её наглухо. Потом отвели меня в тюрьму… Таковое начало не предвещало мне ничего доброго. Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно заснул, не заботясь о том, что со мною будет». (Глава XIV).
25. Самоуважение.
«Начался допрос… Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и всё прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову её, то комиссия потребует её к ответу; и мысль впутать имя её между гнусными изветами злодеев и её самую привести на очную с ними ставку – эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался». (Глава XIV).
Заключение
Таким образом, врачебное прочтение повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» дало богатый материал для санитарно-просветительной беседы с учащимися. В порядке обобщения можно указать на фрагменты, помогающие раскрыть различные стороны культуры здоровья: физическое здоровье – №№ 1−3, 5, 7, 10, 13, 19; психическое здоровье - №№ 4, 8, 9, 14; нравственное здоровье - №№ 6, 11, 12, 15, 16−18, 20−25.
В отличие от традиционной санитарно-просветительной беседы, методика с опорой на литературную классику, ее врачебное комментированное чтение не только обеспечивает медико-гигиеническое обучение, но и повышает общий культурный уровень учащихся, мотивирует желание самостоятельно прочитать произведение, обогащает эмоционально, способствует развитию здоровой личности.