Проблема формирования целостного человека, устранения разрыва между образованием и воспитанием сохраняла свою актуальность в культуре XIX-XX вв. Так, И.В. Киреевский, став выразителем взглядов русских мыслителей первой половины XIX в., исследуя основания подлинной образованности, доказал ее обусловленность смыслами пространства русской культуры в целом, игнорирование которых порождает кризисные процессы. Под влиянием православного христианства, форм общежития, особенностей быта в России сложилось понимание просвещения как дарования света не только умственного, научного, но и нравственного. Оно признавалось полноценным не только как поучение истинам, но и добру [1:508].
Последовательное развитие идей своих предшественников позволило И.А. Ильину напрямую связать возникновение кризиса культуры и его преодоление с характером просвещения, деятельностью человека в этой сфере, его личностными особенностями, способностью восприятия. Характеризуя культуру XX века, И.А. Ильин констатирует факты использования способности воспринимать для внедрения в сознание людей (зачастую путем внушения) ряда установок, несоответствующих базовым российским ценностям. Последствия подобных воздействий на восприятие негативны для отдельного человека, культуры в целом [7]. Будучи усвоенными человеком с раннего детства, они проникают в глубины подсознания, остаются незамеченными, а потому и не подвергаются сомнениям. Например, с детства человек приучен с иронией относиться к проявлению своих чувств, стесняется им доверять. Он не умеет мыслить, ориентируясь на совесть. Скептически человек относится к вере – состоянию, подтверждающему его связь с Богом и высшими духовными ценностями. Любовь в современной ему культуре, как считает И.А. Ильин, отождествляется с половым инстинктом, либо объявляется остатком первобытного прошлого, несовместимым с современной культурной жизнью [7].
Названные и подобные им западнические ценностные ориентиры определяют направленность восприятия и, как отмечает И.А. Ильин вслед за И.В. Киреевским, сложились не за один день. Их истоки – в язычестве, культуре католического Рима. Овладев волей и мышлением людей, их воображением, они особенно ярко раскрылись в эпоху Возрождения, позднее, в культуре XX в., проявились в пренебрежении жизнью чувства во всей его глубине и силе. На первый план выдвинулась чувственность – состояние, которое, согласно И.А. Ильину, во многом не тождественно чувству, так как близко к элементарной раздражимости. Сформированная Возрождением западническая система ценностей, распространившись в пространстве культуры России, войдя в противоречие с русским национальным архетипом, болезненно отразилась на людях. Приоритет таких качеств человека, как волевая дисциплина, действий в соответствии с критериями пользы и порядка не были свойственны человеку в России, как и присущий Западу дефицит любви. Даже благотворительность на Западе отличается, согласно мыслителю, жесткостью, холодностью, распространяясь в границах определенных социальных групп. Специфическая благотворительность «с выхолощенным сердцем» затрагивает и религию, и искусство, науку, политику, технику, хозяйство – все сферы культуры. Жесткость и суровость, воля и ум признаются на Западе главными характеристиками человека. Стиль поведения и жизни соответствует принципам соперничества и конкуренции, стремлением не обременять других наблюдением и общением. Забота друг о друге сводится к ожидаемой имущественной или служебной пользе, либо диктуется чувственным влечением. Установка «использовал – выбросил» пронизывает межличностные отношения, позволяет с легкостью предавать человека, заставляет его быть в постоянной готовности к взаимному нападению. Сердечная жестокость, алчность, зависть, ненависть, проникая в повседневную жизнь, способны переориентировать практику различных сфер культуры, приводить к крупным общественным конфликтам – революциям, войнам.
Сложившаяся система ценностей в качестве внешнего фактора способна определять господствующий в конкретной культуре тип восприятия, оказывать, в том числе и через систему просвещения, давление на каждого человека, препятствуя его духовному развитию. Однако ей можно противостоять. Прилагая усилия для критического восприятия источников и основ современной культуры, люди в состоянии осмыслить их, изменить, привести в соответствие с принципами духовности, прежде всего православной. Усилия воспринимающего человека продуктивны, если направлены на переосмысление первоначальных импульсов деятельности просвещения человека. Последняя начинается с оздоровления человека, сила восприятия которого направляется сердцем, укрепляется совестью, верой, указывая на то, что человек «воспринимает и ощущает как самое главное в жизни» [6]. Последующие действия обусловлены выбранными целями. Творческими не могут считаться действия направленные лишь на достижение материальных целей, измеряемые количественно, по формальным и техническим критериям. Подобные основания превращают человека в вещь, существующую среди других вещей, в одно из множества иных тел. Такие существа придают значение лишь пище, питью, чувственным удовольствиям, оставаясь холодными, черствыми, самодовольными. Важность внешних стимулов восприятия подчеркивается в связи с тем, что их качество (характер) становятся определяющими для внутренних состояний человека. Богатство внутреннего мира определяется восприятием духовно полноценного мира, неравнодушного к нравственным, религиозным, художественным сторонам жизни. Соприкасаясь в восприятии с высшими ценностями, человек создает условия для собственной творческой деятельности. Только лишь количественный критерий диктует в качестве основополагающего начала не чувство и любовь, а обилие имущества и денег, фабричной продукции и увеличение ее сбыта, умножение слуг и рабов, — все то, что достигается волею, рассудком, расчетом, мыслью, интригою, жестокостью и преступлениями. Любовь при таких ориентирах считается прямым препятствием во всех делах. Хотя успех при формальном отношении к жизни возможен, отмечает И.А. Ильин. Он не исключается и там, где востребованы только мысль и воображение.
Итак, путь просвещения начинается с критически переосмысленных целей, растворенных в духовно полноценном мире, с понимания взаимообусловленности богатого внутреннего мира человека и духовно полноценного окружающего мира. Человек просвещенный, по И.А. Ильину, действует по сердцу и любви, проявляя духовную преданность и жертвенность. Восприятие творческого человека, обусловленное выбранной целью, верностью ей - это вчувствование в сочетании со свободной совестью, подменить которые не может ни суровая дисциплина, ни идея долга, ни авторитет веления, ни страх наказания. Руководствуясь совестью, вдохновением, человек задает направление своим творческим усилиям. Свободное избрание предмета в сочетании с совестью и есть то, что И.А. Ильин называет любовью, необходимой в деятельности просвещения: «… творческую любовь, творческое созерцание нельзя ничем заменить или подменить: ни суровой дисциплиной, ни идеей долга, ни авторитетными велениями, ни страхом наказания» [7: 397]. Любовь как состояние человека, воспринявшего предмет служения, и фактор деятельности мыслитель сравнивает с долгом – началом рассудочным и формальным, обусловливающим дисциплину, сравнимым с силой авторитета, требующей внешней исполнительности. Долг и дисциплину как побуждения человека к действиям нельзя полностью исключать – ведь они предпочтительнее, чем произвол и разнузданность. Но заменить любовь они не могут. Без любви, как состояния, предваряющего возможность просвещения человека, без свободного избрания предмета в сочетании с совестью не возникнет настоящая образованность (просвещенность). Активность восприятия – процесс необходимый для просвещения. Она позволяет свободное избрание предмета служения и, согласно И.А. Ильину, последующее воспитание человеком в себе чувств предстояния, призванности и ответственности. Последние характеризуют иной тип восприятия, присущий людям определенного типа. Они обладают способностью интуитивно или осознанно быть уверенными в существовании чего-то Высшего и Священного, того, чему они предстоят, считая ценностными приоритетами. Они иначе воспринимают окружающий мир: он насыщен для них высокими смыслами мироздания, собственной судьбы, возможностью выйти за пределы событий повседневной жизни. Подобный тип восприятия обусловливает чувства предстояния и призванности, способствующие просвещению, сопровождающие его. Последние выполняют две функции. Во-первых, они могут успокоить человека, поскольку дают возможность ощущать жизненный смысл, собственное достоинство, создают основу творческих усилий. Во-вторых, они тревожат, поскольку вызывают у людей чувство собственной духовной миссии, ответственности и ощущения собственного несовершенства, а также несовершенства окружающего мира. Они заставляют их искать точные критерии своих действий, трудиться, соблюдая дисциплину, вдохновляясь высшими смыслами и чувством предстояния Высшему.
Просвещение человека, по И.А. Ильину, – духовная деятельность. Деятельность же духа связана, по его убеждению, с живой силой, энергией, способностью воспринимать - выбирать, принимать решение - и действовать, сосредоточиваться на преодолении внешних препятствий, а также приумножать свою духовную силу путем преодоления внутренних затруднений. Сила духа позволяет человеку освободиться от того, что не соответствует его нравственным принципам, препятствует самосовершенствованию, самопросвещению.
Становление человека, способного к просвещению, связано с таким его качеством, как духовность инстинкта. И.А. Ильин не отступает от этимологии слова инстинкт – (лат. – побуждение, стимул) естественное влечение; свойственная роду и виду врожденная, т.е. наследственная, склонность к определенному поведению, образу действий. Она осуществляется автоматически или вследствие внешнего раздражения. Расширяя значение слова, мыслитель вводит понятие духовность инстинкта, позволяющее ему подчеркнуть наличие в восприятии базового компонента. Духовный инстинкт – понятие, подчеркивающее онтологическую укорененность восприятия. Согласно И.А. Ильину, каждому человеку, уже на уровне сферы бессознательного присуща духовность инстинкта. Духовность инстинкта нельзя исключать из способности восприятия, если речь идет о целостности человека. Его нельзя считать только лишь носителем мышления, рассудка, разума, поскольку он глубже своего сознания, проницательнее своего мышления, могущественнее своего рассудка, богаче своего разума Он объединяет в себе тотальность инстинктов, души и духа, отдельных влечений и жизненных установок в целом [7: 400]. Духовный инстинкт – условие возможности связывания воспитателя и ученика, их движения навстречу друг другу. Процесс пробуждения духовности инстинкта и последующее его укрепление начинается в детстве, составляет ответственный момент воспитания, во многом зависит от действий воспитателя, формирующего все то, что превращается для человека в предпосылки преодоления всех, возможных в жизни, затруднений и соблазнов. Прежде всего, от пробуждения духовного инстинкта и правильного его укрепления зависит последующее духовное здоровье человека. Если момент пробуждения будет упущен, то последующие действия воспитателей не принесут необходимых результатов. Как установить момент пробуждения, если инстинкт, в интерпретации И. А. Ильина, есть то, что с одинаковым успехом поддается и плохому, и хорошему влиянию? Инстинкт, олицетворяя влечения, страсти, пристрастия, может остаться безразличным духу, если на человека обрушиваются только запреты. В таком случае впоследствии любые проявления духовного будут восприняты с недоверием, страхом, ненавистью. Если не запрет, то что же движет человека к просвещенности тесно связанной с духовностью? С чем связано пробуждение инстинкта? Такой движущей силой и сущностной характеристикой человека является любовь. Человек есть то, что он любит и как он любит. Этот критерий позволяет в большей степени, чем критерий сознательности мысли, прояснить истоки духовности человека. Упование только лишь на разум может лишить педагога возможности проникнуть в глубинные пласты человеческого существа. Скорее он будет проводить границу между образованием и воспитанием и своими усилиями способствовать появлению полуобразованных людей.
Осуществление подлинного воспитания, затрагивающего инстинктивные корни человека, требует новых форм взаимодействия с ним воспитателя, учителя. Восприятие только лишь проповеди, нравственных поучений эта цель не достигается. Восприятие как форма связи человека с учителем, как условие возможности принятия ребенком нового способа жизни, позволяет не просто наполнить память, развить интеллект. Здесь восприятие – условие возможности решать главную задачу – зажечь сердце[7: 542]. Только лишь обогащенная память и сформированная подвижность мысли – предпосылки появления ловкого, но черствого и злого человека. Именно так понятое образование с исключением воспитания способствует формированию людей с завышенным мнением о себе, заносчивых, тщеславных, напористых и беззастенчивых карьеристов; оно вооружает противодуховные силы; оно развязывает и поощряет в человеке животный инстинкт.
Если поставлена задача воспитания человека как целостного существа, если ее решение связано с пробуждением и укреплением в нем духовности инстинкта, то что же такое дух? Духовность, дух – доступное в опыте каждому человеку переживание, представляющее собой подлинную реальность — «самую драгоценную из всех». Обретение духовности связано «… с умением отзываться на всякое явление Божественного в мире и в людях» [6: 155], с восприятием-созерцанием, способствующим обогащению человеком своего опыта, с разысканием в непосредственной жизни всего того, что придает жизни высший смысл: жизнь в гармонии с природой или в искусстве, религиозное созерцание. Понимая под созерцанием способность и потребность духовно видеть, очищать, углублять и укреплять чувственный взгляд человека, вчувствоваться в суть вещей [2], И.А. Ильин настаивает на том, что каждый должен найти свою собственную дверь, ведущую в царство духа; каждый должен найти ее сам, самостоятельно переступить через ее порог.
Духовность есть там, где есть совершенство, где есть стремление к нему, как объективно лучшему (Божественному) даже тогда, когда оно еще не достигнуто, и до некоторого времени пока не осуществлено. Стремление к лучшему, свойственное человеку, приобретает значение внешней цели, но и превращается во внутреннюю, реальную творческую причину, органическую силу, позволяющую человеку обрести духовное измерение вещей, смысложизненные ориентации, почувствовать вкус истинного бытия, препятствуя такой своей участи, как «существователь». Именно так человек может вступить в новый план бытия, убедиться в том, что дух есть «воздух» и «хлеб» человеческой жизни, без которых он задыхается и изнемогает. А потому самым важным в воспитании, по И.А. Ильину, является включение присущей человеку от природы способности распознавать духовное. Благодаря восприятию и приобретается подобный опыт различения. Имея склонность, в силу своей природы к принятию духа и вовлечению его в свою жизнь, человек с помощью воспитателя, обретает духовность, становится просвещенным. Как показывает история из этой способности и из этого тяготения исходили все великие воспитатели человечества; на них они строили, к ним они взывали, их старались оживить и укрепить [6; 7].
Весь процесс просвещения, если следовать И.А. Ильину, представляет собой воспитание восприятия. Мыслитель считает восприятие способностью, дарованной человеку природой, благодаря которой он может научиться распознавать в многообразии мира духовное. Как природная склонность к принятию духа и включению его в свою жизнь, восприятие – то, что на уровне духовного инстинкта связывает родителей с ребенком, учителя с учеником, то, благодаря чему транслируется духовное, устанавливается единение с Божественным. В пространстве образования России воспитание восприятия может стать условием возможности формирования целостного человека - созидающего культуру, способствующего преодолению кризиса в ней.