Современное состояние российской экономики характеризуется как затянувшийся на два десятилетия переход от постсоциалистического уклада к либерально-корпоративной модели с так и не определившейся ролью государственных институтов регулирования рынка. Низкая эффективность этих институтов – следствие не только и даже не столько перманентного кризиса, внешней и внутренней нестабильности, но, в первую очередь, – результат отсутствия правильно выбранной цели структурных преобразований и приоритетов государственной политики в этой сфере. Обозначение в качестве декларируемой цели построение современной рыночной экономики является в некотором смысле лукавством и дезориентирует изначально выбранную младореформаторами политику трансформации экономики государственного капитализма, бывшего СССР.
Проблема дальнейшего реформирования экономики заключается в выборе исторически обоснованной для России модели рыночной системы с учетом требуемой регуляторной функции государственных институтов.
В ряду базовых выделим либеральную модель, предполагающую высокий уровень индивидуальной свободы и ответственности хозяйствующих субъектов.
Обоснованным является тезис о снижении рыночных и внутрифирменных трансакционных издержек в условиях приоритетного развития корпоративного сектора экономики и связанного с ним роста синергетического эффекта взаимодействия аффилированных по горизонтали и вертикали корпораций.
С учетом этого обстоятельства либеральная модель предполагает «малое государство», влияющее на экономические процессы преимущественно путем установления и мониторинга единых «правил игры» для участников рынка.
В противовес либеральной социалистическая модель допускает масштабное перераспределение доходов и затрат между домохозяйствами и фирмами, а ее внутренняя эффективность (с одной стороны) и низкая конкурентоспособность на внешних рынках (с другой) определяются факторами соответственно разветвленного планирования и контроля и чрезвычайно высоких трансакционных издержек взаимодействия агентов и клиентов, представляющих различные государственные институты, объединяющие одновременно производителей и потребителей (в СССР обобщенным потребителем выступал Госплан, а производителем – Госснаб).
Корпоративно – этатистская модель характеризуется наличием интегрированных в сетевые структуры крупных бизнеса производственных корпораций, а государство выступает как «большой предприниматель» (пример – Япония). Хозяйственная практика агентов рынка значительно регламентирована, а доля государственной собственности дифференцирована по отраслям.
Перечисленные модели не реализованы в чистом «рафинированном» виде и имеют специфические отличия, обусловленной как историческим развитием, так и этно–культурными особенностями нации.
Первые десятилетия российских экономических реформ никак не связаны с ожидаемой моделью рыночной экономики. Преобладающей тенденцией являлось внедрение либеральных законов в условиях «малого государства». Это не могло не войти в противоречие, с одной стороны, с историческими особенностями, а, с другой, – с стратегическими интересами корпораций-монополистов. В результате основные проблемы переходной экономики остались нерешёнными, а цена реформ – чрезвычайно высокой.
Рост трансакционной составляющей затрат в реальном секторе экономики теперь уже не связан с ростом размеров производства и снижением рыночной конкуренции, а, напротив, является следствием разрыва хозяйственных связей и потери перспектив развития ведущих отраслей. Из социалистической экономики, трансакционные затраты которой связаны с высокой централизацией и большим числом согласований, выросла экономика сетевых хозяйственно-финансовых структур, ориентированных ни на эффективное производство, а на перераспределение природной и трудовой рент в условиях отсутствия и четких «правил игры».
По нашему мнению перспективной моделью рыночной экономики, учитывающей и исторические традиции партнерства, и сложившиеся интегрированные хозяйственные структуры, является следующая:
– приоритетное развитие сетевых производственных структур в ключевых секторах экономики, объединяющих предприятия различных форм собственности и обладающих потенциалом самоконтроля;
– умеренный либерализм, поддерживаемый корпоративными и государственными институтами, при наличии сильной государственной власти, устанавливающей и контролирующей «правила игры»;
– средний по масштабам деятельности государственный сектор в социально-значимых секторах и производствах с низкой добавленной стоимостью.
Чрезмерный рост государственного сектора в условиях сложившихся «распределительных коалиций», ведет к закреплению ситуации «большого, но слабого и коррумпированного государства. При этом неэффективность «малого государства» обусловлена исторически сложившейся многоотраслевой структурой экономики и институциональными особенностями, усиливающими факторы роста трансакционных затрат.
В ряду этих особенностей отметим локализацию рыночных транзакций в рамках корпораций, построенных по клановому принципу. Опыт стран Юго-Восточной Азии демонстрирует высокую адаптивность такой модели и способность устойчиво функционировать в условиях высокой изменчивости внешних рынков. Её «ахиллесовой пятой» является низкая эффективность использования общего ресурса. В предлагаемой модели координирующая и контролирующая функции государства необходимы именно на границах эффективного влияния рыночных регуляторов на транзакции корпораций.