Зарождение и распространение любого вероучения связано с утверждением нового сакрального миропонимания и разработкой соответствующих догматических положений. Однако, наряду с влиянием на миропонимание и теоретические представления людей, религия также включена в общественно – политическую жизнь общества, в рамках которой на практике происходит ее функционирование и развитие. В этом случае речь идет о взаимодействии религии с социальными институтами и, прежде всего, с институтом государства, что может быть обозначено, как первичная легитимация религии в обществе. Речь, по сути, идет об общественном признании, а не только о легализации.
Началом процесса, в ходе которого происходила легализация христианства, следует считать 313 год, ознаменованный изданием императором Константином Миланского эдикта. Данный документ гарантировал христианам защиту государства и уравнивал их в правах с язычниками. О завершении этого процесса можно говорить в связи со слиянием христианства и государственной власти, которое приходится на IV в. Как показывает Д. Таевский, «в начале IV века христианство становится в государственной религией Римской империи. В это время укрепляется церковная организация и происходит официальное оформление церковной иерархии, высшей и наиболее привелигированной частью которой становится епископат» [7].
Распространение христанства в Киевской Руси стало частью государственной политики, что привело к его тотальной легитимации. В этой связи в литературе высказывается точка зрения, согласно которой «распространение христианства проводилось княжеской властью и формирующейся церковной организацией насильно при сопротивлении не только жречества, но и различных слоев населения» [5, с. 17, 18]. Далее автор ссылается на признание Митрополита Илариона киевского о том, что крещение в Киеве происходило по принуждению: «...никто не сопротивлялся княжескому приказу, угодному богу, и крестились если не по собственной воле, то из страха перед приказавшим, ибо его религия была связана с властью». В других же городах замена традиционного культа новым встречала открытое сопротивление. В Новгороде сохранилась легенда о введении там христианства епископом Иоакимом Корсунянином и княжескими воеводами Добрыней и Путятой, когда «Путята крести мечом, а Добрыня огнем» [5, с. 17, 18].
Что касается католического вероучения, то в данном случае также можно судить о взаимосвязи католической церкви и государственной системы, которая на этапе первоначной легитимации в эпоху Средневековья носила тотальный характер. Вместе с тем, Р.Т. Рашкова обращает внимание на тот момент, что «проникновение Церкви во все сферы жизни общества, жажда светской власти и гордые теократические притязания пап, дух миссионерства и скорее деятельный, чем созерцательный характер монашества, практическое отношение к природе и обостренное моральное сознание в значительной степени определили исторический путь по которому пошло развитие западноевропейской цивилизации в целом» [4]. В результате рассматриваемых событий имели место утрата католической церковью тотальной легитимации в общественной системе и возникновение движения Реформации, породившего новую ветвь христианства – протестантизм. Е. Тарновский в частности, говорит о том, что данное движение было призвано противостоять абсолютизму, провозглашая, тем самым приоритет прав и свобод индивида, как политических, так и религиозных. «Реформация – замечает ученый – была в известной мере возрождением древнегерманского или феодального индивидуализма. Она провозгласила права личности в вопросах веры, в общении человека с Богом, отвергнув власть посредников и отказавшись повиноваться «наместнику» Христа. Провозглашением же свободы косвенно был нанесен удар и политическому абсолютизму. Если личность имеет право верить по указанию своей совести, если организация церковных общин свободна, то тем самым устанавливается или, по крайней мере, должна быть допущена свобода собраний (религиозных и других), свобода слова и печати (религиозных и по другим вопросам), свобода воспитания и т.д.» [8, с. 17].
В исламской конфессии изначально исключалось разделение светской и духовной жизни, что являлось и является неизменной особенностью мусульманской цивилизаци, к теме особенностей которой обращается П. Пупар. «Всюду, где мусульмане образуют крупные сообщества, – замечает исследователь – ислам – в одно и то же время и религия и государство (din wa-dawla), культура и цивилизация. Происходит это в силу того, что мусульманам чуждо различие между светским и духовным: они почти всегда стремятся содать свой особый мир, в котором мусульманин будет чувствовать себя как дома в любой исламской стране. И современным националистам не удалось истребить это чувство мусульманской общности, ибо сказано, что «вы были лучшей из общин, которая выведена перед людьми» (Коран 3, 106 (110)). В этом обширном религиозном интернациональном сообществе (Umma) соединены узами братства – особенно в такие периоды коллективной экзальтации, как месяц рамадан и дни паломничества в Мекку» [3, с. 127,128].
Необходимость вторичной легитимации религии непосредственно связана с процессами модернизации и глобализации. Анализируемый институт уже не играет доминирующей роли, но вступает в конфронтацию с либеральной идеологией и соответствующими ценностями. Особенности взаиможействия различных культовых организаций со светским государством нашли свое отражение в социальных концепциях различных вероучений, являющихся, своего рода, формой вторичной легитимации религии в светском государстве и, содержащие критику либеральныз ценностей. В связи с этим важно обратить внимание на Социальную доктрину ислама, в которой можно наблюдать одинаково отрицательное отношение, как к либерализму, так и к деспотии. Согласно данному документу: «В либерализме безграничная свобода абсолютизируется до уровня кумира и объекта культового поклонения, что ведет общество к полному моральному и физическому вырождению. В деспотизме же свобода и права человека объявляются порождением «греховного сознания», препятствием для тоталитарной диктатуры» [6].
Вместе с тем, религиозный консерватизм не отрицает определенные, а именно политико – экономические права индивида. Не случайно в указанных выше социальных концепциях имеются положения, как о защите прав и интересов личности, так и о социальной роли религии в обществе. В Основах социальной концепции РПЦ имеется указание, согласно которому «Профилактика преступности возможна прежде всего через воспитание и просвещение, направленные на утверждение в обществе истинных духовных и нравственных ценностей. В этом деле Православная Церковь призвана к активному взаимодействию со школой, средствами массовой информации, правоохранительными органами» [2]. Католическая энциклика Иоанна XXIII «Mater et magistra» (Мать и наставница) от 15 мая 1961 года, в свою очередь, свидетельствует о том, что «государство должно расширять свою собственность только в случае действительной и очевидной необходимости и если этого требуют интересы общего блага, но не с целью ограничения или тем более ликвидировать частную собственность» [1, с. 329].
Таким образом, сделаем следующие выводы.
Как первичная, так и вторичная легитимация института религии являются свидетельством необходимости закрепления последнего в общественно – политической системе, что предполагает возможность влияния на таковую.
Если первичная легитимация христианства в целом явилась результатом многовекового развития взаимоотношений церкви и государства, вследствии чего имело место тотальное слияние таковых, то первичную легитимацию ислама предопределили особенности данного вероисповедания, учитывая создание на его базе новой государственной системы и принципиальной невозможности разделения светской и религиозной власти.
Между тем, вторичная легитимация в рамках светского модернизированного общества уравнивает различные вероучения и сводит функции таковых исключительно к социально – гуманитарным.