Украинское казачество стало одной из наиболее ранних казачьих общностей. Его основу составляли днепровские казаки. Их временные общины фиксируются письменными источниками уже с 90 гг. XV в. [2, с. 7]. Особенностью их формирования являлся смешанный социально-этнический состав. Основу казачьих кошей составляло малороссийское население, к которому присоединялись поляки, литовцы, белорусы (литвины), татары. Встречались даже турки. В социальном отношении украинское казачество отражало социальную структуру Польско-Литовского государства. Казачьи отряды включали в себя представителей вольного крестьянства, бежавших холопов, мещан, шляхтичей и даже отдельных земельных магнатов, вступивших во временные конфликты с формирующейся королевской администрацией. Вольноказачье состояние являлось для многих из них не постоянным образом жизни, а промыслом. Это приводило к сохранению семейных, сословных и иных социальных связей, влияя на позицию, поведение и занятия украинского казачества, облегчая переход его части к земледелию.
Постепенно центром вольного украинского казачества становились поселения на Днепровских островах за порогами ниже среднего течения реки Днепр. С 1540 годов в этих местах складывается община Запорожских казаков [7, с. 10]. Её устройство стало своеобразным эталоном для украинского казачества. Основой существования запорожских артелей – кошей и их объединений (куреней) – стало формальное равенство её участников, которое не исключало наличия у них обособленного личного имущества, в том числе и больших лодок – челнов (чаек). Первоначальной основой формирования куренных общин стали землячества, по времени формирования которых можно определить скорость и направления экспансии польских феодально-крепостнических форм хозяйствования. Внутри формирующихся казачьих общин сохранялось различия и по сословным, образовательным, культурным признакам. В результате структура внутренней организации запорожцев отражала как вечевые традиции, так и элементы сословного управления, характерные для Польско-Литовского государства.
Высшим органом управления запорожской общины, а впоследствии войска, являлся общий сход казаков – коло. На нём избирались руководители казачьих отрядов в военных походах и повседневной жизни: гетман, кошевой и куренные атаманы, войсковые судьи, писари, есаулы, полковники. Часть из них избиралась первоначально только на время значительных военных предприятий: гетман, полковники. Остальная администрация действовала постоянно. Существовало и внешнее структурирование, отражавшее их различный имущественный и социальный статус. Оно включало деление на старшину (как правило, владельцы челнов), зажиточных казаков – хуторян, рядовое казачество – голытьбу и кандидатов в казаки – джур [3, с. 105 – 107]. Часть казаков, постоянно проживающая в общинах – куренях, именовалась сечевиками. Формально они имели наиболее привилегированный статус, в который входило официальное безбрачие и запрет заниматься земледелием. Источником их существования являлось денежное и хлебное жалование и военная добыча. Сечевики вели совместное хозяйство. Казаки-хуторяне именовались «зимовыми» и могли обладать равными с сечевиками правами только во время походов. Они являлись войсковым резервом и материальным ресурсом сечевиков, обеспечивая связь запорожских кошей с внешним миром [3, с. 110]. Повседневное существование запорожцев обеспечивалось рыбным и охотничьим промыслом, торговлей его продуктами. Запорожцы постоянно испытывали дефицит людских ресурсов и поэтому практиковали вербовку в войско украинского населения.
Хотя хуторяне оказывали помощь общине продукцией земледелия и скотоводства, источником обеспечения коренных нужд будущего запорожского войска и его участников был военный промысел вольный или служебный. Его вектор был направлен в сторону Крымского ханства, ногаев и Османской империи. Так крупные казачьи нападения на Крымские и турецкие владения были зафиксированы в 1516, 1527, 1528, 1538, 1545 гг. Помимо сухопутных походов были широко распространены речные и морские набеги на Турецко-Крымские владения. Первый из них был зафиксирован ещё в 1492 г. на татарский город Тягин. Всего же за 16 век украинские казаки провели не менее 25 крупных военно-промысловых морских мероприятий в Черноморском регионе, которые охватили территорию от Балканского побережья до Кафы (современной Феодосии) [4, с. 11, 14]. Помимо самостоятельных военных мероприятий запорожцы и украинские казаки вообще активно участвовали в походах против татар и турок русских и польских войск. Поэтому весь период XVI в. отмечен перманентной пограничной войной между казачеством и южными соседями России и Украины.
Необходимо отметить, что мощных ответных ударов Крымской Орды и тем более Османов запорожцы и украинское казачество в целом отразить не могли, что приводило их к компромиссу с польско-литовской администрацией и даже участию в войнах с Московским государством в качестве союзника поляков, литовцев и даже крымских татар. Подобный случай отмечен в 1521 г., когда во время первого крупномасштабного набега Крымской оды на Москву союзником татар выступил отряд украинских казаков под предводительством польского старосты Евстафия Дашковича [6, с. 22-23]. Это привело к настороженному отношению к украинскому казачеству Российской государственной администрации и русского населения. В официальном и бытовом обиходе того времени за запорожцами и вообще украинским казачеством утвердилось определение – «черкассы» [5, с. 85].
Более сложным путём развивалось служилое казачество в Великом княжестве Литовском и Русском и Польским государстве, впоследствии Речи Посполитой. Особенности устройства Польско-литовского государства длительное время сохранявшего общественно-политическое устройство, характерное для раннефеодальной монархии и своеобразие польской централизации в форме своеобразной выборной монархии или шляхетской феодальной республики привели к особой форме частно-шляхетской (магнатской) колонизации пограничных степных территорий. Польские магнаты сохранили право содержать частные армии. Поэтому служилое казачество развивалось здесь в двух основных формах: частной и королевской (впоследствии реестровой) службы.
Первые упоминания о казаках, находящихся на военной службе польской короне, относятся к середине XV в. Их отряды размещались в пограничных украинских городках и замках. Казаки-служебники объединялись в роты. Их командиры назначались представителями польско-литовской государственной или частной администрации. К середине XVI в. казачьи роты были размещены на территориях Киевщины, Подолии и ряде других пограничных с Крымским ханством районах. Их состав был освобождён от выполнения феодальных повинностей и получал денежное и хлебное жалование [7, с. 14]. В Польско-литовском государстве казачья служба носила временный характер, сближаясь с наёмничеством. В результате между вольным и служилым украинским казачеством первоначально не было чёткого юридически-правового и фактического обособления. Оно постепенно начало возникать с середины XVI в. в результате оседания казачьих общин в местах своего основного пребывания. Следствием этого стало отделение городовых казаков, несущих службу в замках и гарнизонах польской короны или частных магнатов от низовых (вольных), начавших именовать себя запорожцами. Первые письменные упоминания о них относятся к 1568 г.
Перевод казачьей службы на постоянную основу начался в Польско-литовском государстве только во время Ливонской войны. Первый отряд реестровых казаков был сформирован по Универсалу польского короля Стефана Августа в 1572 г. Первоначально численность формирующихся казацких войск была определена всего в 300 человек [3, с. 86]. Потребности военных действий заставили короля уже Речи Посполитой Стефана Батория в 1578 г. удвоить их число [1, с. 100]. Число реестровиков постепенно увеличивалось и к 1589 г. достигло уже 3000 человек, проживавших в небольших пограничных южных и юго-восточных украинских городских поселениях [5, с. 619]. Организационной основой создающегося Малороссийского казачьего реестрового войска стала сотенно-полковая система. Первоначально казаки, записанные в королевский реестр, объединялись в шесть полков, располагавшихся в основном на правом берегу Днепра. На левобережье было выделено только одно место для их размещения – город Переяславль-Южный с его округой. Центром официально признанной поляками казачьей организации стал город Терехтимиров. Контроль за ней был передан представителям центральной королевской администрации – коронному гетману, который утверждал руководителя казачьей полковой администрации – «казацкого старшого», которого сами казаки, по аналогии с организацией польско-литовских вооружённых сил, стали называть гетманом. Власть коронного гетмана над украинскими казаками поддерживалась созданием специального судебного трибунала, размещённого вне полковых казачьих территорий в городе Батурин. Казачья реформа Стефана Батория сохранила внутреннюю автономию служилого украинского казачества. Оно сохранило право выборности казачьей старшины: полковников, судей, есаулов, писарей. Но их компетенция была ограничена внутриполковыми (общинными) делами [7, с. 47].
Основой содержания нового военно-служилого польского сословия было денежное жалование, резко увеличивающееся во время военных действий. Для обмундирования реестровых Королевская казна выделяла сукно. В конце XVI в. денежный оклад реестровых казаков был заменён земельной оплатой (пожалованиям) с прикреплением к ним крестьян. Это внешне сближало формирующуюся украинскую казачью старшину с польским шляхетством (дворянством). На практике она не уравнивалась с польской шляхтой. Сохранялись сословные, национальные и особенно религиозные различия. Представители украинской казачьей старшины не получили права участвовать в сеймах и были ограничены в судебных правах. Это создавало потенциально конфликтную ситуацию. Одной из первых форм выражения служилым украинским казачеством недовольства своим положением стал переход на иностранную службу. Так, в 1558–1559 гг. отряд королевских казаков во главе с князем Д.И. Вишневецким участвовал в походах русских войск на Крымское ханство с последующим возвращением на королевскую службу и амнистией. Следствием слабого контроля центральных властей за казаками короны стала их частная война против Крымского ханства – явление невозможное в Московском государстве, где служилое казачество ограничивалось захватом языков и разгромом небольших татарских загонов, которые могли предоставлять потенциальную угрозу для пограничных русских территорий.
Особой категорией служилого казачества в Польше стали казаки, служившие частным лицам. Первые письменные упоминания о них относятся к 1503 и 1508 гг. Их появление связано с оформлением частных армий у польско-литовских магнатов, занимавшихся сельскохозяйственной колонизаций лесостепных и степных окраин Польско-Литовского государства. Казачьих вооружённых слуг имели магнаты Ружинские, Острожские, Мировицкие и ряд других [7, с. 8 – 9]. Исследователи отмечают несколько источников их формирования: найм вольных или служилых казаков и оказачивание собственных крепостных крестьян, для которых служба не отменяла их тяглого положения и становилась дополнительной феодальной повинностью [3, с. 89]. Поэтому часть польской администрации отказывала им в казачьем состоянии, причисляя их к холопам. Отряды частновладельческих казаков отразили набеги крымской Орды в 1508, 1512 годах. В 1516 г. польские магнаты сами нанесли удар по татарским владениям, дойдя почти до Дуная.
Заключение Люблинской унии Польши и Литвы в 1569 г. и появление Речи Посполитой привели к передаче южной и центральной Украины из состава Литвы в состав Польши. Последствием этого стало быстрое распространение польской крепостнической системы, сословного неравноправия и постоянно растущих повинностей на крестьян, которых польская шляхта воспринимала как холопов. Помимо этого, само социальное устройство Польского государства, опирающегося на социальную триаду, а именно, шляхетство, мещанство и третье – холопское сословие, выталкивало казачество в маргинальное состояние, ставя вопрос о формах и способах его существования. Также добавился религиозно-культурный фактор. Брестская церковная уния резко обострила религиозную проблему, превратив православное казачество в естественного защитника непривилегированного православного холопского и мещанского населения.
Предвестием и подготовкой внутренних казачьих войн стали частные шляхетские казачьи войны с Крымским ханством и Турцией и Молдавская война. Но постепенно рядовое православное казачество вынуждало магнатов отходить от этого движения. В частности поход запорожцев на Крым в 1585 г. был предпринят без согласия со шляхетской старшиной и вопреки гетману М.Е. Ружинскому [3, с. 113]. Уже с 1570 годов польская коронная власть воспринимала украинское казачество в качестве серьёзной опасности и предпринимало попытки установления контроля за его действиями. Назревающий конфликт был оттянут событиями Ливонской войны. Её окончание обострило проблему взаимоотношений между польской государственно-административной системой и низовым (вольным-неофициальным) запорожским казачеством. Отток в места его проживания представителей мещанства и крестьянства обострял проблему источников его существования, вызывая увеличение интенсивности частных казачьих войн с Крымским ханством, Молдавским княжеством, а, следовательно, и их покровителем и сюзереном Оттоманской Портой.
Требования центральных польских властей об их прекращении или снижении интенсивности, как правило, игнорировались казаками, а часто и вступавшими с ними во временные союзы представителями приграничной шляхты и даже местной администрации. В мероприятиях запорожцев активное участие принимали и реестровые казаки. Королевская администрация отвечала на это выборочными репрессиями и попытками усиления контроля за повседневной жизнью казачества. Варшавский сейм 1590 г., созванный королём Речи Посполитой Сигизмундом III, принял программу постепенной ликвидации казачьей автономии и вольного казачества в целом. Она включала в себя меры по ограничению роста численности казачьего сословия, отмену выборности казачьей реестровой старшины, усилению польского административного контроля за повседневной жизнью реестрового казачества и меры по пресечению его контактов с запорожским казачеством. В рамках намеченной программы началась вербовка польско-украинских наёмников для их размещения на постоянной основе в укреплённых гарнизонах на территориях проживания запорожского казачества, для установления контроля за перемещениями запорожских казачьих отрядов и групп.
Совпадение по времени процессов активного внедрения принципов польского феодально-крепостного хозяйствования, основанного на арендно-откупных отношениях, и попыток ликвидации автономии украинского казачества, привело к первым крупным социальным украинско-польским конфликтам, принявшим национально-религиозную окраску. Казачество становилось их активным участником, придавая стихийным выступлениям мещанства и крестьянства элемент военной и политической организации, с тенденцией их превращения во внутренние казачьи войны. Их предвестием стало мощное восстание украинского казачества и крестьянства под предводительством Кшиштофа Косинского в 1591 – 1593 гг., а сразу же после его подавления – восстание Северина Наливайко 1594 – 1596 гг. [6, с. 66 – 69].
Неудача этих движений стимулировала попытки быстро феодализирующейся казачьей украинской старшины во главе с гетманом Сагайдачным, при участии реестрового казачества, договориться с польским правящим феодальным сословием о внутренней культурно-религиозной и социальной автономии украинского казачества в обмен на лояльность и сокращение связей с Московским государством. Позиция украинского казачества в определённой степени повлияла и на будущее отношение уже русского казачества к государственной власти в России периода «Смуты».