Недавно прочитал статью Казаковой М. [1] об Илизарове и в написанных там словах уловил элемент обиды: «великий сын горских евреев – Г.А. Илизаров», а день рождения почему-то празднуется в Кургане, а не на Родине. По моему мнению, это произошло потому, отдельные сотрудники Центра Илизарова, стремясь к высоким должностям и званиям, самовольно проявляют никому не нужную инициативу, перехватывают инициативу в праздновании юбилеев и знаменательных дат Г.А. Илизарова, например, 95-летие со дня рождения. Они боятся, что их за бездействие на работе понизят в должности или уволят за ненадобностью по сокращению штатов. Каждый ведь стремится на работе проявить себя хотя бы чем-то. А поэтому такие сотрудники создают видимость большой активности и организуют празднование промежуточных дат в жизни Г.А. Илизарова: в данном случае 95-летие и даже присоединяют сюда «в кучу» неуместные здесь даты – 60-летие утверждения заявки на изобретение аппарата (как это важно!) и 45-летие создания центра Илизарова. Смешивать все эти мероприятия нельзя. Все даты нужно праздновать по отдельности, проводя глубокий и всесторонний анализ как положительных результатов, так и существенных недостатков. Только когда их видишь, можно обеспечить неуклонное движение вперед. А такого анализа в работе Г.А. Илизарова никто ни разу не проводил. Российская Медицинская академия не признала возможным внедрение в лечебную практику металлической конструкции, названной аппаратом Илизарова. Она посчитала, что это «слесарный» подход к лечению больных. От этих слов Илизаров долго не мог «отмыться». Я на II Илизаровских чтениях говорил о том, что главная задача «Чтений» в глубоком анализе недостатков, а не в бесконечном произнесении слов «великий» без указания за какие конкретно заслуги он стал «великим» ученым [2]. А раз постоянно звучит такая похвала, значит, посчитал Илизаров, его должны непременно избрать академиком в Медакадемию. Дважды он ставил здесь этот вопрос на голосование и дважды получал решительный отказ, так как без тщательного изучения последствий наложения металлической конструкции (аппарата) на человека это делать нельзя. Тогда он тут же пошел своим обычным путем: жаловаться на отказы избрания к своему протеже в ЦК КПСС. Здесь ему объяснили, что они перед голосованием по его кандидатуре беседуют с академиками. Они говорят: «Да, конечно, проведем!» Но при тайном голосовании следовало решительное «нет». Тогда Илизаров стал привлекать для поддержки своей кандидатуры знаменитых артистов и даже композитора. Но сдвинуть ситуацию так и не удалось. Ему сказали, что легче прямо сейчас, не выходя из комнаты в ЦК КПСС, сделать его дважды Героем социалистического труда, чем избрать в академики. Сейчас (4 мая 2016) в Центре Илизарова решили к празднованию его 95-летия создать аллею славы, посадить на ней липы, к деревьям привязать таблички с фамилиями всех тех артистов, которые оказывали ему содействие в продвижении вперед. Но ведь имена артистов вполне достаточно указать в нашем музее, так как они к медицине никакого отношения не имели. И, тем более, на посещении Центра некоторые из них зарабатывали себе авторитет (мол, выступал даже в центре Илизарова!). Сегодня в Интернете мгновенно подхватили первое слово в названии аллеи (липовая) аллея. Но это название не всем понравилось. Поэтому на следующий день появилось уже другое: «Аллея мира и дружбы». Это название оказалось непонятным. Поэтому еще через день появилось следующее название: «Аллея памяти академика Гавриила Абрамовича Илизарова». Это уже понятно, но зачем нужна еще аллея, если давно есть музей. Аллею логично посвятить сотрудникам, внесшим наибольший вклад в работу Центра. Но здесь, в центре, отдельные сотрудники наученные сопротивляться выдвижению на поощрение некоторых своих коллег, если они сами не попадали на аллею и оказали противодействие: (Не позволить, не поместить!». Это была типичная реакция в центре. Во всем борьба! Так жил Илизаров.
Еще пример: в 2013 году меня и некоторых других сотрудников избрали Почетными профессорами центра. На избранного решили одевать мантию и шапочку. Но перед заседанием меня предупредили, что мне шапочки не будет. Я понял, что это было сказано специально, чтобы меня огорчить. После вмешательства компетентных людей шляпу нашли. Затем фото избранных поместили на доску Почета. Но мое поместили такое, где я с закрытыми глазами. Только через полгода фото заменили на нормальное. Очень своеобразным был перевод меня (главного научного сотрудника, академика МАПН в группу маркетинга) хотя у меня в том году была самая большая научная продукция. Сделано все было внезапно: открылась дверь, вошел ученый секретарь центра и сказал: «Вот Ваше заявление о том, что с завтрашнего дня Вы просите перевести вас в группу маркетинга». Я ответил: «С какой же стати, я к этой службе никакого отношения никогда не имел». Он сказал: «Подписывайте, и я сейчас же отнесу Ваше заявление в отдел кадров, иначе завтра Вы пойдете на аттестационную комиссию, но там все уже решено, чтобы Вы там не говорили и пытались возражать».
Не всеми может быть правильно понято, почему Илизарову приходилось продвигаться по ступеням к славе с большим трудом. Мой ответ: потому, что он шел не общепринятым путем, как все: последовательно решая вопросы, а делать все рывками. Покажу это на примерах. На совещание в обкоме партии и облисполкоме он брал, логично бы, не зама по науке или главного врача, а одну из заведующих лабораториями. Я думаю, что он это делал для того, чтобы подчеркнуть, что его замы никакой роли в жизни института не играют и поэтому им ничего знать не нужно. В приемной его кабинета всегда была огромная очередь. Но ведь можно было бы поручить решение отдельных вопросов и замам. Даже отдел кадров стоял в очереди на подпись его приказов по несколько дней. Я, например, подписал у Илизарова заявление на прием на работу с 17.01.76 г., он подписал и сказал: «приступайте к работе», но начальник отдела кадров простояла в очереди для подписи этого приказа у Илизарова, два дня и оказалось, что я вышел на работу с 19.01.76 года. Беседовал он с каждым пришедшим человеком всегда долго и путано (некоторые считают, что в это время он думал, что ответить пришедшему).
На заседания ученого совета Илизаров обычно опаздывал. Любил под новый год назначать начало заседания совета на 19.00, еще на час опаздывал, затем на совете час или полтора долго и путано говорил. Только после этого сотрудники, сломя голову, неслись домой встречать Новый год.
Мне исполняется 3.11.2016 года 80 лет. Сегодня у меня, как и у Илизарова, также много всевозможных званий и наград. Укажу только одну: занесен в Международную энциклопедию Who is who (2011, том 30). И поэтому можно рассказать, как я пришел в науку. Этот вопрос я решил для себя уже в 8-ом классе, хотя и ходил в матросской шинели, заштопанных штанах и разбитых ботинках: пойду в мединститут, затем в аспирантуру. Буду заниматься только научными исследованиями: меня учителя хвалили за знания в медицине, так как помимо учебника я читал к каждому уроку еще и медицинскую энциклопедию, хотя мои родители были абсолютно безграмотными. В первый же день учебы в мединституте в фойе увидел объявление: «Студенческий кружок при кафедре нормальной физиологии приглашает сегодня в 15.00 студентов всех курсов на первое занятие». Пришел, получил прибор для изучения лабильности мышц бедра и приступил к обследованиям во все дни после уроков. На втором курсе меня Ученый совет института посчитал возможным рекомендовать на назначение сталинской стипендии. Я никуда не бегал, артистов не призывал на помощь. В темпе (подъем в 5.00, возвращение домой в 20.00) я проработал уже 63 года жизни (это общий стаж), не изменяя ни одного раза делу и цели. К моменту окончания мединститута опубликовал 10 научных работ. Поэтому меня послали в целевую аспирантуру, Диссертацию я написал и защитил под грифом «совершенно секретно» (45 лет назад). И пошел дальше к степеням и званиям, отметая любую «помощь» и коррекцию. Никаких наставников у меня никогда не было. Опубликовал в итоге на сегодня (май 2016 г.). 1180 научных работ и 17 монографий. Все делал и решал сам.
У Илизарова путь был иной: он с детства продвигался вперед только быстро (был пастухом) и нередко обходными путями. Например, не учась в школе, экстерном сдал экзамены за начальную школу. В 1938 году таким же путем сдал экзамены за среднюю (общеобразовательную) школу и поступил на медицинский рабфака в Дагестане и отсюда на – первый курс Крымского мединститута. В начале ВОВ мединститут вместе со студентами был эвакуирован в Казахстан. Мединститут он окончил в 1944 году. Обучение в нем завершилось по ускоренной программе и он был направлен хирургом в Курганскую область, в больницу села Долговка Курганской области. На все виды врачебной деятельности он был один. Работал бортхирургом санитарной авиации, затем хирургом – в областной больнице и в госпитале ветеранов ВОВ. После назначения директором института в Кургане сотрудники института говорили, что он не умеет по-настоящему ни говорить, ни писать. На ученых советах (я уже здесь работал и все помню), как председатель, он говорил долго и путано. Трудно было понять к чему он все говорит.
Сейчас (в 2016 году) его пытаются называть ортопедом, но им никогда не был и категорически возражал против проведения косметических операций.
Я приехал работать из Обнинска в институт к Илизарову 17 января 1976 года (на пятом году работы института). Был единственным доктором медицинских наук. Штатных единиц по науке в институте в это время еще не было и пришлось начинать работу с написания тематической карты в Госкомитет по науке и технике (только он выдавал ставки по науке). Получил на исполнение темы по радионуклидной диагностике репаративного костеобразования 48 штатных единиц и первоклассное диагностическое оборудование. Каждый год имел по пять аспирантов, плюс аспиранты из курганских ВУЗов потому, что у нас было новейшее оборудование, а них – ничего. Организовал самый большой в институте отдел диагностики заболеваний, который стал заниматься расшифровкой того, что происходит в организме больного после наложения аппарата Илизарова.
У Илизарова путь к славе начался с того, что он вылечил очень видного работника в аппарате ЦК КПСС. Обладая огромной властью, этот работник начал расчищать Илизарову путь движения вперед. После него к наращиванию славы подключился Брумель, которого он также лечил. Но попасть в Медакадемию с аппаратом даже при такой поддержке оказалось невозможным, так как его метод лечения там назвали «слесарным».
Кандидатскую диссертацию Илизаров защитил в Перми. Его метод лечения и результаты лечения посчитали очень важными и сразу же присвоили еще и степень доктора наук без написания докторской диссертации.
Каким образом Илизаров получил звание профессор Ведь в научных учреждениях для этого нужно подготовить пять кандидатов наук. Здесь, в институте, был определен такой путь: прооперировал и пролечил 50 больных – пиши кандидатскую, 100 больных – докторскую. Но ведь в диссертациях нужны и научные изыскания! Здесь для этого нужно было оббежать те лаборатории, в которых обследовали больных диссертанта и дать строгое указание Илизарова: собрать все материалы по его больным, обработать их, описать, написать статьи и отправить в центральную печать. Когда статья (или две статьи) будут опубликованы, написать по ним главу в диссертацию и принести диссертанту. Он, не глядя, (так как в них ничего не понимал) вкладывает главу в диссертацию и сдает диссертацию в научную часть. Но некоторые зав. лабораториями не хотели так делать и отдавать свой материал. Так, один из них отказал такому диссертанту. Диссертант поднял страшный шум, бегал по всему институту и жаловался: какой он нехороший человек. Заведующий начал готовиться к увольнению. Нашел работу в СПб. Но напоследок, чтобы никто не воспользовался его материалами, написал книгу и отослал в РФФИ заявку на грант, получил его. Издал книгу, ее поставили в Интернет. После этого накал страстей уменьшился, и он остался на работе. Для руководящего состава, которым «некогда писать докторские диссертации» Илизаров «выбивал» защиту по автореферату.
Коль Илизарову уж очень хотелось быть академиком, а Медакадемия его не проводила в академики, нашли еще один путь: избрать его в Академию РАН. Там медиков очень мало и все очень обрадовались тому, что нашелся медик, который решил самовольно без разрешения Медицинской академии накладывать металлические конструкции и сверлить кости дрелями у живых людей. Вначале его избрали, как и положено, в чл.-корры РАН, а через 5 лет – в академики. Но в академиках он пробыл лишь один неполный год.
Невольно возникает вопрос: почему Илизарову приходилось пробиваться в науку с большим трудом Потому, что не были обстоятельно изучены последствия (осложнения), возникающие в организме человека после наложения металлической конструкции (аппарата). Вы скажите мне: «Но у Вас же был огромный отдел диагностики. Это так. Но Илизарову результаты научных исследований были абсолютно не нужны потому, что мы видели, что после наложения аппарата нарушаются функции многих органов и систем. Страдает гормональный фон в организме, у женщин нарушается менструальный цикл. Я докладывал о всех нарушениях на ученом совете, но меня поднимали на смех: «Вот до чего додумался! Увидел нарушения менструального цикла». О выявленных изменениях было запрещено говорить и писать. Действовала догма Илизарова: аппарат устраняет все нарушения. И больше ничего знать не нужно! Но мы (сотрудники отдела диагностики) несмотря на все запреты, публиковали по 30 статей в год о возникающих изменениях. Разрабатывали способы восстановления нарушенных функции и даже занимались изучением психофизиологии больных после травм. Эти материалы о нарушениях, несомненно, замедлили бы движение Илизарова вперед [3, 4]. А ему нужно было неудержимое и стремительное движение вперед. Сиять на высоте! Ездить все время за границу. Там, за зваными обедами, с помощью показа фокусов он наращивал авторитет. Все были в восторге от фокусов. Вот это настоящий ученый!
Была составлена даже карта, на которой было указано, в каких странах применяется аппарат Илизарова. Больных с нарушениями прятали от посторонних глаз. Ими, по мнению Илизарова, должны заниматься «где-то, кто-то, когда-то. В институте только накладывают аппарат, устраняют недостатки, снимают его и стремительно идут дальше вперед. Новыми методами других авторов центр не занимается! Здесь моноцентр аппарата Илизарова!».
Вы скажете: но ведь осложнения бывают и после применения, например, лекарств! Это так, но ведь лекарства принимают 3-5-7 дней, а потом отменяют. Их можно прекратить пить в любой момент. А аппарат находится на конечности несколько месяцев, спицы разрушают кость вокруг себя, возникает нестабильность аппарата (он начинает шататься). Мышцы, через которые проходят спицы, некротизируются и атрофируются. Другие мышцы конечности из-за отсутствия сокращений также атрофируются. В Интернете сейчас стали показывать ноги людей после такого лечения. Но Илизаров не хотел ничего знать об этом, так как такие знания привели бы к замедлению движения к славе, к бесконечному восхвалению. Поэтому на горизонте и замаячили артисты. Илизаров утверждал: в институте все должно ограничиваться наложением и снятием аппарата. Снял аппарат и баста! Аппарат излечивает от всех осложнений. Мелкие осложнения должны лечить в поликлинике (а мелких ведь после наложения металлической конструкции нет. Они есть в том числе и во многих внутренних органах). Поэтому врачи и ученые стали с осторожностью относиться к такому лечению. Оказывать сопротивление Илизарову было запрещено, говорить о нем можно было только в очень хвалебных выражениях типа: «Гений медицины», «Великий Илизаров». Для того, чтобы сохранить Илизарова в веках, оформили и послали на утверждение заявку на открытие о том, что кость растет. Она 18 лет ходила по различным инстанциям и в итоге нашли человека, который ее подписал. Но от наличия на бумаге такого открытия кость не стала расти, а появился только памятник Илизарову перед входом в институт.
Кстати, как было сделано Илизаровым это «открытие» (о том, что кость может расти). Открытие – самый важный момент в научной работе. Все началось с того, что один из экспериментаторов в нашем виварии решил посмотреть за сколько времени срастается кость у собак. Сделал остеотомию и удалил часть кости. Затем наложил аппарат и поручил лаборантке периодически подкручивать гайки, чтобы костные фрагменты плотнее прилегали друг к другу и быстрее срослись. А так как крутить гайки дело не женское, лаборантка начала крутить их в противоположную сторону и фрагменты (отломки) стали раздвигаться. Через некоторое время сделали рентгенснимок и увидели, что между костными фрагментами образовалась какая-то ткань. Кого-то осенила мысль, что это растет кость. Вот она на снимке! Лаборантке вынесли выговор за то, что она крутила гайки не в ту сторону, затем ее уволили (она может быть и до сих пор жива! Ей честь и хвала! Она сделала открытие, а не Илизаров!. Некоторые сотрудницы, чтобы выслужиться перед Илизаровым, подняли страшный шум: Илизаров сделал открытие – кость оказывается может расти! Через некоторое время к нашему заму по науке приехал из другого учреждения ученый и прямо глядя ему в глаза сказал: «Что вы морочаете людям голову: никакая кость не растет, а растягиваются и минерализуются слипшиеся коллагеновые волокна у концов одного и у другого фрагмента не более чем на 3,5 см. Получается, что за один приезд больного на лечение можно сформировать регенерат (не кость!) длиной не более 7 см. «А Вы пишите, что формируете регенераты длиной 14 см за один приезд на лечение». Это произвело на зама по науке большое впечатление. Он тут же издал приказ, что за один приезд на лечение можно формировать регенерат длиной не более 7 см [5-7].
На одной из международных конференций в нашем центре кто-то из зала закричал: «За такие результаты лечения, как в вашем центре, нужно выдвигать Г.А. Илизарова на Нобелевскую премию». А когда стали изучать этот вопрос, то оказалось, что подобные попытки лечения, как делают здесь в центре Илизарова, врачи и ученые уже делали 200 раз.
Вместе с тем, в научных работах сознательно замалчивают тот факт, что после длительного пребывания аппарата на конечности происходит существенная атрофия мышц и нога теряет свой естественный вид. Поэтому-то Илизаров и указал, что его аппарат предназначен для лечения больных только с переломами. Косметические операции с его помощью делать нельзя. Тем более с «закрытыми глазами», то есть, не зная, что происходит в это время в организме, например, не нарушился ли у молодой женщины менструальный цикл, а пожилая не вышла ли раньше времени на менопаузу. Не произошли ли у мужчин изменения в сперматогенезе. О восстановлении того, что нарушено, никто из врачей центра Илизарова и слышать не хотел. Говорили: «Этим должны заниматься «кто-то и где-то, но не мы». Получалась странная ситуация: врач вызвал у больной в силу элементарной безграмотности серьезные нарушения, а устранять их должен «кто-то, где-то, когда-то». Я на II «Илизаровских чтениях при большом числе иностранцев в зале сделал подробный доклад об изменениях функций после наложения аппарата. Но все это оказалось никому не нужным [7, 8]. Все это происходило потому, что в нашем Центре есть люди, которые на волне авторитета Илизарова зарабатывали себе более высокие должности, ученые степени и звания путем удлинения и утолщения конечностей и увеличения роста (длины тела). Диссертации после защиты на совете в нашем центре отвозили в ВАК для дальнейшего продвижения к утверждению всегда одной и той же женщине. Очень при этом боялись того, чтобы диссертации не попали к Оноприенко, так как он точно напишет отрицательный отзыв.
Сейчас с Центром Илизарова происходит что-то непонятное: 30 декабря 2015 г. в Яндексе прошло сообщение, что Центр Илизарова (главный корпус) продан. Затем появилась фотография: министр здравоохранения стоит на фоне главного корпуса центра и что-то показывает молодому человеку, затем рукой указывает на корпус № 2 и под фото написаны такие ее слова: «А здесь молодой директор что-то делает». От этих слов я ужаснулся: «Во это да: министр здравоохранения не знает, что делает молодой директор в крупнейшем научном центре!». Сейчас в Интернете Центр Илизарова именуется не иначе как «ортопедический центр Илизарова». Хотелось бы знать какая инстанция его так переименовала и когда. Чувствуется, что этого у нас никто не знает. Прочитав 30 декабря 2015 года (в Яндексе) написанное красной строкой: «Центр Илизарова продан» я поразился [9, 10].
Хотелось бы отметить, что, создав аппарат, Илизаров указал, что он предназначен для лечения больных только с переломами. Для проведения косметических операций, к которым относятся и ортопедические, он не рассчитан. Вот его слова: «Самая лучшая операция – несделанная операция (применительно к ортопедии), так как она сделана самой природой. Человек не может сделать лучше, чем создала мудрая Природа» (Г.А. Илизаров). Поэтому Г.А. Илизаров учил делать всё, чтобы избежать оперативного вмешательства. Человек (хирург) сделает только хуже. А в Минздраве не знают этого высказывания Г.А. Илизарова об оперативных вмешательствах в ортопедии. При современном уровне развития диагностической техники любые закономерности в ортопедии могут изучаться непосредственно у больного. А данные у экспериментальных животных практической значимости уже не имеют. Это очень старое представление: задавил несколько мышей, значит проделал экспериментальную работу и поэтому кандидат наук.
Следует учесть, что, несмотря на интенсивную рекламу «плоды» начального подхода к реабилитации после лечения ортопедических больных не радовали: обострения становились с годами всё более жестокими и болезни приобретали хроническое течение.
Совершенно никак не обосновано новое название журнала, который начал издавать наш центр: Журнал экспериментальной ортопедии. Но сегодня любые методы и препараты должны применяться непосредственно у больных под тщательным наблюдением на новейшем оборудовании. Это название журнала противоречит также указанию Илизарова о том, что его аппарат может использоваться только в травматологии и непригоден в ортопедии. Сегодня абсолютно доказано, что специальности травматология и ортопедия уже отжили свое. Их патология является симптомами остеопороза и поэтому журнал должен называться только так: «Актуальные проблемы остеопороза».