Земли, входившие в состав личных владений Великого князя киевского, представляют собой третий тип политико-правового статуса. Великий князь являлся непосредственным собственником этих территорий, которые могут быть названы великокняжеским доменом.
Доменом Великих князей киевских и новгородских, начиная с Рюрика и включая Мстислава Владимировича, правомерно считать Старую Ладогу.
В Лаврентьевском списке Повести временных лет лишь отмечено, что Рюрик сразу же после своего появления на северо-западе вокняжился в Новгороде [92, с. 20]. Однако Ипатьевская, Радзивиловская, Переяславль-Суздальская и Густынская летописи повествуют, что Старая Ладога стала первым опорным пунктом Рюрика и домениальным владением его преемников [91, с. 15; 51, с. 8; 43, с. 27]. В Ипатьевском списке однозначно указано, что «и срубиша город Ладогу, и седе стареишии в Ладозе Рюрикъ» [91, с. 15]. Согласно Летописцу Переяславль-Суздальскому, «и съделаша град Ладогу, и седе старшии въ Ладозе Рюрикъ» [51, с. 8]. Как отмечено Густынской летописью, «и зрубиша во первыхъ градъ Ладогу, и седе ту старейшый братъ Рурикъ» [43, с. 27].
Через два года, после смерти братьев, основатель династии, согласно тем же летописным сводам, пришел к Ильменю, срубил город над Волховом и назвал его Новгородом [91, с. 15]. Эти два года не прошли для него бесследно – князь смог не только укрепить город, но и утвердиться в нем в качестве государя.
Значение Ладоги для династии нельзя переоценить. Во-первых, она стала трамплином для овладения землей ильменских словен, ведущей силы северной Руси, так же как последняя стала трамплином для завоевания Киева и создания Древнерусского государства. Во-вторых, даже после утверждения Рюрикова престола в Новгороде, Ладога осталась в полном и безраздельном его владении. В пользу высказанного мнения свидетельствует то, что Рюрик «раздаа мужем своимъ волости» Полоцкую, Ростовскую и Белозерскую [92, с. 20; 91, с. 15]. Ладожская среди них не упомянута – следовательно, Рюрик оставил ее полностью в своем владении. В-третьих, создавая княжеский домен, Рюрик преследовал определенные цели: если бы фортуна от него отвернулась, он не оказался бы беззащитным, имел шанс не только сохранить жизнь, но и, накопив силы, попытаться взять реванш. Никоновская летопись, между прочим, дает основание полагать, что предусмотрительность князя не была беспочвенной. В этом памятнике события, последовавшие за призванием Рюрика, представлены так, что можно говорить о существовании в Новгороде антиваряжской партии, враждебной Рюрику [52, с. 9]. Однако Вадим и его советники погибли, а Рюрик окончательно утвердился на северо-западе. Надежный тыл в лице Староладожской крепости, несомненно, сыграл в этом свою роль. Вадим оставил память о себе лишь в Никоновской летописи – его нет в летописном перечне Новгородских князей, посадников и тысяцких. Первым князем назван Рюрик, посадником – Гостомысл, тысяцким – Миронег [54, с. 466, 471, 472]. На наш взгляд, его неудача объяснялась отсутствием людской и материальной базы, тогда как у Рюрика было и то, и другое.
Дальнейшая судьба Старой Ладоги, как великокняжеского домена, была весьма примечательна. В Новгородской первой летописи лаконично отмечается, что, после победоносного похода на Царьград и возвращения в Киев, «Иде Олгъ к Новугороду, и оттуда в Ладогу. Друзии же сказают, яко идуще ему за море, и уклюну змия в ногу, и с того умре; есть могила его в Ладозе» [54, с. 515]. В Устюжской летописи по списку Мациевича зафиксировано: «И по сем иде Ольг к Новуграду и оттуду в Ладугу. Се же Ольг княжить лет 33, и умре от змия уяден… И могила его в Ладозе» [98, с. 19]. Архангелогородский летописец сообщает сходные известия [1, с. 57-58]. Летописные данные, таким образом, свидетельствуют, что, во-первых, после знаменитого похода на Византию 907 г., Олег по неизвестным причинам направился в Новгород, а оттуда в Ладогу, и, во-вторых, одна из его могил находилась также в Ладоге.
Скандинавские саги именовали Старую Ладогу Альдейгьюборгом. Из этих источников мы узнаем некоторые важнейшие вехи истории Ладоги, относящиеся уже к правлению преемников Олеговых. Сага о Стурлауге Трудолюбивом сообщает, что в Альдейгьюборге «правил конунг Ингвар». В саге идет речь о том, как Франмар похвастался перед своими друзьями, что он «один раз поцелует Ингибьерг, дочерь конунга Ингвара на востоке в Гардах (dottur Ynguars konungs j Gordum austr)». Вскоре он попытался посвататься к ней: «Франмар хочет исполнить свой обет. Он готовится теперь к поездке из страны, и отплывая из Свитьода, имел он 60 кораблей. Держит он курс на Аустрвег и грабит во многих странах, и направляет войско к Альдейгьюборгу (Aldeigiuborgar). Там правил конунг Ингвар (Ynguar konunger). Он был мудрым человеком и большим хевдингом». Несмотря на многочисленные препятствия, в конечном итоге Франмар добивается своего и дочь конунга «страны городов», как скандинавы называли Русь (Гарды, Гардарика), становится его супругой [42, с. 159, 165-171]. Под именем Ингвара, как полагают некоторые исследователи, скрывается Великий князь киевский Игорь; это означает, что Ладога являлась личным владением и местом временного его пребывания. Из анализа текста видно, что действие происходит на рубеже IX и X вв., в эпоху знаменитого конунга Харальда Прекрасноволосого (~ 860-880 – 931 или 933 гг.), на севере русских земель, что также указывает именно на этого русского правителя как на активного участника воспетых в саге событий.
В конце X в. норвежский ярл Эйрик разрушил староладожскую крепость, однако удержать ее не смог, и город остался под властью русских правителей.
Что представляло собой это домениальное владение?
Центром княжеских земель можно считать крепость, расположенную на левом берегу Волхова при впадении в него Ладожки. Она возвышалась на известняковой скале на высоте восьми метров над уровнем речных вод. Первоначально она была деревянной – Ипатьевская летопись однозначно указывает, что в 862 г. Рюрик «срубиша город Ладогу» [91, с. 15]. При Олеге, по свидетельству Лаврентьевского списка, происходило крупное строительство городов, понимаемых в первую очередь как укрепленные пункты – «Олегъ нача городы ставити» [92, с. 23], одним из которых и стала, как ниже увидим, Ладога, но уже каменная.
Эта твердыня, многократно перестраивавшаяся, исследовалась начиная с конца XIX в., о чем свидетельствуют протоколы заседаний Русского археологического общества, хранящиеся в Архиве ИИМК [32; 33, Л. 4-6, 49-50; 34, Л. 10, 18-33, 152-154; 35, Л. 19-21, 73-74; 36, Л. 40-42; 37, Л. 37, 52, 76-77]. В XX в. крепость обследовалась экспедицией В.И. Равдоникаса – в 1938, 1949 и 1958 гг. [38; 2; 5], а также Н.К. Стеценко – в 1979-1983 гг. [16; 18; 19]. Но особенно ценными следует признать раскопки, проводившиеся в 19721975 гг. А.Н. Кирпичниковым [8; 10; 12]. Тогда и были обнаружены не только стены начала XII в., но и предшествовавшие им укрепления конца IX в. [47, с. 66-71; 45, с. 417-434; 46, с. 441-455]. Крепость, возведенная во времена Олега, имела не только мощные стены высотой не менее трех метров при толщине в три метра, сделанные из известняковых плит, уложенных насухо или на глине, но и башни, располагавшиеся по всему периметру мыса.
Крепость являлась важнейшим опорным пунктом великокняжеской власти в северо-западном регионе. Эта ее функция была особенно важна до тех пор, пока Новгород не затмил своим величием древнюю Ладогу. Да и первая каменная крепость у Ильменя появилось лишь в 1044 г. Кроме того, Староладожская твердыня контролировала северный участок торговых путей, надежно защищая их от норманнских и иных пиратов. Наконец, в течение первой половины X в., при Олеге и Игоре, она была резиденцией и главным центром их домениальных владений.
К крепости примыкал посад, располагавшийся по обоим берегам Ладожки на протяжении 1,2 км и максимальной шириной до 0,4 км. В 50-е гг. XX в. здесь впервые были произведены раскопки разведочного характера, показавшие перспективность данного направления исследований [39; 4]. Однако лишь в 70-е гг. XX в. В.П. Петренко осуществил крупномасштабные исследования древних пластов посада, толщина которых достигала более трех метров и датированных 840-980 гг. Первоначально это – простое селище, каких, как ниже увидим, было не мало в тех местах. Однако с построением замка в конце IX в. селище приобретает значение посада. Если в IX в. площадь его равнялась пяти гектарам, то в X в. – уже двенадцати гектарам. За всю историю Старой Ладоги это самый значительный рост площади города. Для сравнения скажем, что по переписи 1500 г. она достигала около пятнадцати гектаров. Чем вызван такой стремительный рост? Несомненно, особым вниманием к волховским землям первых общерусских правителей, а также необходимостью обслуживания войск, охранявших крепость, наконец, выгодным для торговли положением. В 1972-1977 гг. В.П. Петренко раскопал 600 квадратных метров у Варяжской улицы [7, Л. 15-22; 9, Л. 4-11; 11, Л. 1-11; 13, Л. 6-14]. В ходе раскопок было обнаружено около 60 построек – отдельные избы, трехчастные дома, хозяйственные сооружения. «Особый интерес представляет большая постройка с двойным ограждением размером 11×11 метров, общей площадью 120 квадратных метров. Строение функционировало в 960-980 гг. Возможно, это было святилище или место собраний и пиршеств – контина (известная славянскому миру), или помещение для сбора дружины или веча» [97, с. 165]. Среди находок оттуда следует отметить антропоморфные и зооморфные резные скульптурные изображения и гривну-амулет с молоточками Тора [97, с. 165].
Продолжало существовать и Земляное городище, примыкавшее к каменной твердыне с юга. Раскопки показали, что ремесло являлось важнейшим среди прочих занятий его населения [20; 21; 22; 23; 24].
Рядом с городскими поселениями раскинулись неукрепленные селища – у деревень Извод и Велеша, а также в южной части урочища Победище [14, Л. 1; 50, с. 16-24]. Примечательно, что все три упомянутых селища располагались либо прямо на левом берегу Волхова, либо в нескольких десятках метрах от него, как селище Велеша. Для них характерны однообразные находки в виде лепной керамики. В слоях велешского поселения обнаружена керамика «ладожского типа» [50, с. 16].
К селищам примыкают многочисленные сопки, представляющие огромный интерес для характеристики этнического состава населения поволховского региона. Это сопки VIII-X вв. в южной и северной частях урочища Победище [28, Л. 15-20; 29, Л. 18-23; 31, Л. 4; 41, Л. 38-39; 6, Л. 10-13; 7, Л. 2-15; 9, Л. 1-4; 11, Л. 12-13; 14; 15, Л. 1-3; 17, Л. 1-4], а также в полукилометре от деревни Велеша, датированные IX-X вв. [28, Л. 1-2; 29, Л. 1-2; 3, Л. 69-70; 6, Л. 3-6, 19-20].
Можно не сомневаться в том, что селища являлись сельскохозяйственной провинцией Старой Ладоги, снабжая ее продовольствием и получая в обмен ремесленные изделия. При этом орбита влияния первой твердыни Рюрика и Олега включала и юго-восточное Приладожье – по крайней мере, курганы этого региона в большом количестве содержат бусы, застежки, браслеты, подвески, гребни, топоры и предметы вооружения, произведенные либо в самой Старой Ладоге, либо поступившие сюда через этот город.
Как видно, Альдейгьюборг скандинавских саг и его сельская округа представляли собой относительно единый и полноценный хозяйственный и военно-политический комплекс. Крепость выполняла военную функцию, защищая весь регион от вражеских вторжений; посад и Земляное городище – ремесленно-торговую, обеспечивая округу сельскохозяйственной продукцией, вооружением и ювелирными изделиями, а также осуществляя торговлю с дальними странами; селища – земледельческую. При этом Староладожский хозяйственный комплекс не был замкнут на самого себя, но имел торговые связи с арабским Востоком и Скандинавией. Он был центром притяжения и для волховских поселений, находящихся на правом берегу реки, в некотором отдалении от центра домена.
К северу от Старой Ладоги, в километре от деревни Чернавино, функционировало Любшанское городище [48, с. 143-144].
Рядом с городищем обнаружено было в 1971 г. и селище, площадью 150´50 метров; в слоях мощностью до полуметра присутствовала лепная и круговая керамика IX-XIII вв. [50, с. 17].
В 80 метрах от Любшанского городища располагалась курганная группа, первоначально состоявшая из нескольких десятков насыпей, содержавших урны с кальцинированными костями, высотой до 0,7 метра, а диаметром до 8 метров [49, с. 189; 50, с. 17].
К северу от деревни Чернавино, на краю надпойменной террасы правого берега Волхова, находилась группа из двух сопок, высотой 1,5 и 2,5 метра, а диаметром 12 и 17 метров. Это место известно более как урочище «Захолмье» [6, Л. 15; 53, с. 4; 50, с. 17]. Приблизительно в двухстах метрах от них можно увидеть и третью сопку на второй надпойменной террасе волховского берега, на правом берегу ручья, высотой 4, а диаметром 24 метра [28, Л. 8-9; 29, Л. 9-10; 6, Л. 14; 100, с. 122; 50, с. 17; 95, с. 45].
Все перечисленные археологические памятники свидетельствуют, что здесь на исходе I тысячелетия кипела жизнь. Любшанское городище прикрывало подступы к Старой Ладоге с севера-востока. Оно имело относительно сильные укрепления и было способно задержать наступление врага, пока не придут подкрепления из расположенной рядом Ладоги. Враг, плывя по Волхову со стороны Ладожского озера, прежде чем достигнуть Альдейгьюборга, должен был проплыть мимо чернавинского городища, и, конечно, едва ли осмелился оставить его у себя в тылу.
Вместе с тем, неукрепленные селища рядом с городищем свидетельствуют, что Любшанский комплекс выполнял не только военно-политическую, но и сельскохозяйственную функцию. Площадь чернавинского селища (7500 м2) в два с половиной раза превышает площадь Любшанского городища (3000 м2).
Если с севера Старую Ладогу прикрывал Любшанский комплекс, то с юга – комплекс у бывшей деревни Старые Дубовики.
В первую очередь следует сказать о городище, располагавшемся на правом берегу Волхова, при впадении в него ручья Мельник, ныне совершенно разрушенном карьером. Об этом укрепленном поселении нам, прежде всего, известно благодаря исследованиям и наблюдениям З. Ходаковского (1820 г.) [99, с. 139], А.А. Спицына (1914 г.), В.И. Равдоникаса [93; 94]. А.А. Спицын в 1914 г. зафиксировал следы мощного вала и рва, обнаружил в культурных наслоениях лепную сетчатую и гладкостенную керамику [26, Л. 16; 40, Л. 76; 96, с. 165].
С севера от городища некогда располагались две группы сопок, состоявшие первая из четырех, а вторая – из трех насыпей, и фиксировавшиеся с 1874 по 1987 гг. различными экспедициями. Они тянулись вдоль края одной из надпойменных террас Волхова и, судя по двум сохранившимся, достигали весьма значительных размеров – высота – 6 метров, диаметр – 32 метра [25; 27, Л. 5; 28, Л. 33-36; 30, Л. 12-20].
С востока к городищу примыкает селище, раскопанное Е.Н. Носовым на пространстве в 170 м2. Культурный слой мощностью до 0,3 метра датируется IX-X вв. [39, Л. 1; 4, Л. 65-71].
Соединив разрозненные археологические и летописные данные, мы получаем следующую картину:
1. Ладога являлась самым первым домениальным владением Рюриковичей.
2. Около 862-864 гг. она фактически играла роль столицы Рюриковых владений.
3. Функции Ладоги были разнообразны:
а) военная – поскольку сразу после своего прибытия Рюрик возвел деревянную крепость;
б) торговая – Альдейгьюборг имел связи с северными странами и мусульманским востоком, а Рюрик рассчитывал увеличить свое влияние не только силой оружия, но и контролем за важными торговыми путями;
в) ремесленная.
4. Около 864 г. Ладога теряет статус столицы, постоянного местопребывания князя, однако тем более весомым становится ее домениальное значение. Олег часто навещал северные владения, и, судя по всему, умер в Ладоге. В скандинавских сагах преемник его, Ингвар, назван владельцем Альдейгьюборга и его хевдингом, что также свидетельствует в пользу домениального статуса Ладоги.
5. Старая Ладога времен Олега и Игоря представляла собой единый хозяйственный комплекс. Ладожская крепость и городища Старые Дубовики и Любшанское надежно защищали его. Посад и Земляное Городище производили ремесленные и ювелирные изделия, а альдейгьюборгские купцы вели торговлю с дальними и ближними странами. Сельскохозяйственная округа, прежде всего неукрепленные селища, частично обеспечивали город продовольствием.
Библиографическая ссылка
Петров И.В. ФЕДЕРАЛИЗМ В ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ: ТИПОЛОГИЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ СТАТУСОВ ЗЕМЕЛЬ И ПЛЕМЕННЫХ СОЮЗОВ (ДОМЕНИАЛЬНЫЙ СТАТУС, ЛАДОГА, III ТИП) // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. – 2013. – № 10-2. – С. 284-289;URL: https://applied-research.ru/ru/article/view?id=4182 (дата обращения: 23.11.2024).