Научный журнал

Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований

ISSN 1996-3955

ИФ РИНЦ = 0,593

• Авторы
• Резюме
• Файлы
• Ключевые слова
• Литература

Бодрунова С.С. 1

---

1 ФГОУ ВПО «Санкт-петербургский государственный университет»

В статье анализируется коммуникативный опыт британского политического истэблишмента на примере коммуникативных стратегий правительств при Маргарет Тэтчер, Джоне Мейджоре, Тони Блэре. Демонстрируется стратегизация коммуникативной работы и растущая медиатизация правления, а также значительная смена атмосферы и социального восприятия правления в зависимости от коммуникативной позиции правительства. Делается вывод о складывании в политическом процессе рамочных медиаполитических ситуаций, проходящих циклы становления – доминирования – слома и закрепляющихся в общественном сознании с помощью эмоциональных слов-якорей. Рамочные ситуации обладают способностью к возрождению в сознании аудитории СМИ по принципу «призраков прошлого». Элементами формирования рамочных ситуаций выступают степень стратегизации коммуникаций правительства, медиатизация образов первых лиц государства, отношения с журналистскими пулами, объем скандального новостного контента и др.

Статья в формате PDF

940 KB

рамочная медиаполитическая ситуация

политика Великобритании

СМИ Великобритании

медиаполитическое взаимодействие

фрейм «правил игры»

риторическая ситуация

1. Бодрунова С. Современные стратегии британской политической коммуникации. – М: Товарищество научных изданий КМК, 2010.

2. Медиакратия: современные теории и практики / под ред. А.С. Пую, С.С. Бодруновой. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2013.

3. Bitzer L.F. The Rhetorical Situation // Philosophy and Rhetoric. 1968. Vol. 1. P. 1–14.

4. Cappella J.N., Jamieson K.H. Spiral of Cynicism: The Press and the Public Good. Oxford: Oxford University Press, 1999.

5. Couldry N., Hepp A. Conceptualizing Mediatization: Contexts, Traditions, Arguments // Communication Theory. 2013. Vol. 23. P. 191–202.

6. Mass media and American politics / 6th ed. / ed. by D. Graber. Washington (DC): Congressional Quarterly Press, 2002.

7. Mazzoleni G. Mediatization of Politics // The International Encyclopedia of Communication / ed. by W. Donsbach. New York: Wiley, 2008. P. 3047–3051.

8. Mazzoleni G. Mediatization of Society // The International Encyclopedia of Communication / ed. by W. Donsbach. New York: Wiley, 2008. P. 3052–3055.

9. Rose R. The Paradox of Power: The Prime Minister in a Shrinking World. Cambridge: Polity, 2001.

10. Voltmer K. Structures of diversity of press and broadcasting systems: The institutional context of public communication in Western democracies. Berlin: Wissenschaftszentrum für Sozialforschung, 2000. URL: http://bibliothek.wzb.eu/pdf/2000/iii00-201.pdf.

Одной из важнейших тенденций постмодерного социального развития является медиатизация социальности [8], в том числе медиатизация политики [7]. Медиатизация политики как термин понимается сегодня в двух аспектах [5]. С одной стороны, это проникновение так называемой «медийной логики» в политический процесс, что ведет к существенным изменениям в принципах и механизмах принятия решений, а также трансформации внутриполитической и общественной дискуссии. С другой стороны, медиа и политика сращиваются в зоне интересов, процедур и практик создания социально-релевантных политических смыслов. Ранее мы назвали этот процесс медиакратизацией, а политический режим, основанный на медиаполитическом взаимодействии и формировании медиаполитических комплексов [6; 9] – медиакратией [2].

Медиакратизация, то есть наращивание медийного и коммуникативного элементов в политическом процессе и неизбежно следующие за этим изменения в полисинге, маркетировании политических партий, принципах рекрутинга и работы политических лидеров и т.д., однако, не является линейным процессом. Наше исследование медиаполитического взаимодействия и стратегий политической коммуникации британского истэблишмента в последние десятилетия указывает на то, что медиакратизация политики нарастает и имеет все большее влияние на повседневную культуру, восприятие новостной информации, доверие СМИ и политическим лидерам, электоральную вовлеченность граждан [1]. Но при этом медиаполитическое взаимодействие может принимать разные формы – от открытой конфронтации до «свадьбы умов», когда политические смыслы транслируются неизмененными или создаются в сотрудничестве; как правило, именно эти формы и закрепляются в общественном сознании (ср. «застой», «оттепель», «эпоха гласности»).

Рамочная медиаполитическая ситуация: концепт и метод анализа

Мы, однако, считаем, что медиатизация политики приводит к еще более серьезным структурным переменам в политическом процессе и политической культуре, чем это описано в академических исследованиях по медиатизации политики в современных демократиях. Мы утверждаем, что в британской политической культуре последних пятнадцати лет рост коммуникативных стратегий и объема коммуникации оказал решающее влияние на формирование британской версии постмодерной культуры через развитие стабильных рамочных (фреймовых) медиаполитических ситуаций (РМС) – сперва в отдельных сферах (политике, экономике), а затем и в публичной сфере в целом.

Новая РМС приносит новую конфигурацию отношений между правительственными органами, органами политической коммуникации и крупнейшими медиа, а также их владельцами. Следует помнить, что рамочная ситуация, в которой коммуникация обрамляет процессы развития какой-либо отрасли или сферы, может возникнуть только тогда, когда коммуникация проникает в «стратегическое сердце» процесса принятия решений и каждое крупное решение соотносится с задачами коммуникации, стоящими перед принимающими решения инстанциями. Стабильные отношения с медиасферой (не только личные и процедурные, но и правовые, а также отношения по вектору «независимость – инструментализация») формируются осознанно и сохраняются в течение нескольких лет, подчиняя себе коммуникативный климат в медиасфере страны и формируя как «информационную оболочку» принимаемых решений, так и отношения медиа и аудитории СМИ.

Комплексное понимание рамочной коммуникативной ситуации базируется на концепциях риторической ситуации и стратегического фрейма коммуникации (фрейма правил игры). Концепт риторической ситуации был разработан более тридцати лет назад Л.Ф. Битцером и затем развит в десятках работ британских ученых, однако до сих пор не применялся для описания всеохватных процессов в медиапространстве. Риторическая ситуация включает «комплекс персон, событий, объектов и отношений, презентирующих актуальное или потенциальное тяжелое положение, которое может быть частично/полностью ликвидировано, если дискурс, сознательно введенный в ситуацию, так ограничит человеческое поведение, что принесет существенные перемены в это положение». При этом «тяжелое положение – это несовершенство/неполнота, маркированная определенным градусом срочности; это дефект, препятствие, что-то, что нужно исправить» [3: 12]. Здесь важно описание риторической ситуации как стабильного положения; наличие в ней как речевых, так и физических элементов; ощущение ситуации как критической или кризисной; возможность разрушить ситуацию с помощью нового дискурса.

Мы предлагаем расширить понимание риторической ситуации до ситуации дискурсивной и совместить этот концепт с идеей стратегической коммуникативной рамки. Понятие стратегической рамки коммуникации разработано американскими теоретиками коммуникации Дж. Каппеллой и К.Х. Джеймисон в рамках теории фрейминга и опирается на когнитивную модель эффектов фрейминга в политической коммуникации. Фрейминг медийной информации представляет собой создание когнитивной рамки восприятия медиасообщения, внутри которой идет его интерпретация. Часто в медиадискурсе возникают полярные или несовместимые друг с другом рамки интерпретации. Так, вопрос о запрете на лисью охоту в Британии интерпретировался как нарушение традиционных прав британцев – и как борьба за охрану эндемичных видов животных Британских островов. Рамка, создаваемая на стратегическом уровне, выглядит как рассчитанное на будущее «навязываемое восприятие» действий того или иного политического или иного субъекта и поддерживается дискурсивными практиками и отдельными механизмами фреймирования. «Фрейм правил игры» предполагает встраивание в стабильную структуру коммуникации не только источника (например, правительство) и канала (например, газет и телеканалов), но и специальных органов коммуникации (например, пресс-служб) и «прописывает» правила отношений и степень близости всех контрагентов.

РМС конституируется одновременно в двух формах – процессуальной и когнитивной, т.е. одновременно в реальности (как устойчивая ситуация в коммуникации, где заранее известны правила игры, игроки коммуникативного поля и комплекс взаимных ходов) и как перцептивный фрейм (комплекс аттитюдов, интенций, ожиданий). Роль данного устойчивого комплекса факторов состоит в том, что он предопределяет как коммуникативное поведение политиков и журналистов, так и отношение аудитории СМИ к любой коммуникативной инициативе в политическом (или ином) поле публичной сферы, т.е. действует как самый широкий из возможных фреймов коммуникации. При этом ситуация «может работать и в сообщении, и за его пределами, создавая контекст, в рамках которого понимается сообщение» [4: 44]. Важной чертой РМС является воспроизводимость в сознании аудитории в форме фрейма восприятия по принципу «призраков прошлого». Как показывает наша работа [1], элементами, от которых зависит конфигурация РМС, являются:

– устойчивая номинация, отражающая социальный аттитюд;

– цикл становления – зенита – слома, совпадающий со временем правления того или иного премьер-министра (независимо от числа правительств под его руководством или электоральных циклов);

– роль советников по особым вопросам (special advisers, или spads);

– степень стратегизации коммуникаций правительства;

– степень и способы медиатизации образов первых лиц государства;

– отношения с медиавладельцами и журналистскими пулами;

– объем скандального и расследовательского политического контента СМИ;

– влияние на более широкую политическую и социальную культуру.

Мы выделяем три рамочные ситуации в 1980–2000-е: тэтчеризм, «эпоха грязи» (sleaze) и «эпоха подкрутки информации» (spin).

Рамочные медиаполитические ситуации британского постмодерна: сопоставительный ситуационный анализ

Применяя ситуационный анализ к триаде «политический истэблишмент – мейнстримные СМИ – медиаполитическая аудитория», получим результат, изложенный в таблице. Под мейнстримными СМИ мы понимаем наиболее политически релевантные медиасегменты: национальное эфирное ТВ и газеты национального охвата [10]; под медиаполитической аудиторией – аудиторию данных медиасегментов, обладающую одновременно базовыми электоральными правами (избирать и быть избранными).

Рамочные медиаполитические ситуации в Великобритании: времена Тэтчер, Мейджора и Блэра

Окончание таблицы

Основной вывод практической части нашего исследования заключается в том, что в британской культуре постмодерна влияние коммуникативных стратегий и объема коммуникации оказалось настолько велико, что оказало решающее влияние на формирование особенностей культуры страны. Если в случае персонализированных коммуникаций Тэтчер и «эпохи грязи» при Мейджоре мы имеем дело со стабильными и комплексными, но все же исключительно медиаполитическими ситуациями, то социокультурная ситуация спина представляется нам намного сложнее по своим историческим корням, структуре, сферам бытования и влиянии на публичную сферу.

Безусловно, развитие коммуникации по модели рамочных ситуаций составляет угрозу демократическим процессам делиберации и социального контроля. С учетом складывания РМС 1) горизонт политического прогнозирования снижается до периода существования данной РМС; 2) растут медиакратические тенденции; 3) объяснимы электоральная апатия и резкие переходы от «политического медового месяца» к тотальному разочарованию в системе публичного администрирования, поскольку аудитория не имеет шанса контролировать политическую коммуникацию. В рамках осмысления отдельных рамочных ситуаций нами выработано понимание того, что они представляют собой фундаментальную угрозу принципам демократического процесса, а также порождают широкий общественный диссонанс.

Библиографическая ссылка